Аресты пошли по всей Европе и Америке. Состоялись публичные сжигания серых в церквях разных концессий, в мечетях. Только, извините, не в прямом эфире - этика, дети смотрят. И сам процесс сгорания общественности не показывали: человек, с перекошенным от страха лицом, богослужение, общий пораженный вздох присутствующих - куча праха и религиозный экстаз взволнованной толпы. Правозащитники выли, в средствах массовой информации шла дискуссия с лейтмотивом: инквизиция возвращается? Для атеистической общественности Европы бОльшим шоком стало безусловное подтверждение существования Бога - сектанты реально сгорали в храмах при стечении верующих, чем открытие сект с человеческими жертвоприношениями. Секты укладывались в "свободу совести", а реальный бог почему-то не очень.
Я сделал штампы. На ошейники, на жостики и на защитные амулеты. На них работали коллеги по отделу "П". На исцеление, с его сложной магической "виртуалкой", создать штамп не получилось, и я был этому несказанно рад - создание этих амулетов вносило разнообразие в работу, а то в основном приходилось тупо заряжать графит. Теперь большей частью для отправки за границу.
Чувствовал, что отупел за месяц такой работы и с нетерпением ждал, когда сделают хранилище с вожделенными тоннами графита. Уберусь потом нафиг с Земли, этой энергии хватит на борьбу с серыми. Такими темпами через год-два их совсем изведут. Завтра обещают позвать "на зарядку" этих самых тонн, скорей бы! Я просто сгорал от нетерпения увидеть сына.
Лиза родила вскоре после Нового Года. Сколько нежных Лизиных чувств пронеслось в закоулках сознания, сколько нетерпеливого ожидания моего возвращения! Еле-еле сдержался, чуть не сорвался туда. Поэтому, собственно и сделал штампы, чтобы без меня разбирались. Нет, ну и лень, разумеется, никуда не делась, таких масштабов я не ожидал.
Вениамин Олегович Раднов, "Главный жрец" четырех московских пятерок, заговорил. Он единственный из всех арестованных серых молчал. Не помогали ни методы физического "убеждения", ни психологическое давление, ни показанное кино о сгоревших в церкви серых, даже "сыворотка правды" - все бесполезно и вдруг, сам затребовал следователя.
Вениамин Олегович скептически посмотрел на молодого человека, капитана Лескова, который в радостном возбуждении раскладывал на столе бумаги.
- Мне нужен тот, кто может подтвердить мою искренность, - заявил он холодным, уверенным в себе тоном.