— Э-эх, а жизнь-то налаживается.
Впрочем, вздох у Вовы вышел совсем невесёлым. Эту бодягу с Алиной пора было заканчивать. Конечно, она женщина опытная и умелая. Маша, при всех её внешних достоинствах, в постели по сравнению с Алькой — просто бревно. Но всё равно — надо заканчивать. Иван далеко не дурак, а связываться с ним, если догадается — себе дороже.
"Ну, допустим, валю я его. Так эта сучонка, его же на самом-то деле любит! Или нет? Хрен её поймёшь. А если она меня следующей ночью — того… Да и Машка меня ненавидит. Куда ни кинь — всюду клин. Ладно. Решено. Завязываю с Алиной и постараюсь помириться с Машей. Да и Иван мне нужен. Нужен. Очень нужен".
Романов глухо матюкнулся, сжал челюсти и, уставившись в одну точку, усиленно замахал пучком веток над шашлыком.
— Ах! Вкуснотищща! — Иван, боясь обжечься, не откусывал мясо прямо с шампура, а аккуратно срезал кусочки громадным дедовым тесаком и отправлял их себе в рот.
— Осторожней, дурак! Язык обрежешь! — Алина обеспокоено смотрела на мужа, но тот только блаженно щурился и усиленно жевал нежное мясо.
— Винца бы, соусу — и всё! Жизнь — удалась! — Настроение Вани было по-настоящему хорошим. Чёрт те знает почему — никаких мыслей насчёт того, как быть дальше у него не было вообще. Только приятная звенящая пустота и лёгкий ветер в голове.
— Как самочу, Вань? — Романов тоже терзал шашлык. — Сходим завтра?.. — он подмигнул и показал шампуром на степь. — А то я без тебя как-то не решался.
Ваня согласно гукнул и отправил в рот очередной кусок.
— Дауай! — Мясо было очень горячим. Алина, глядя на мужа, счастливо рассмеялась. Выпучив глаза и усиленно вентилируя рот холодным воздухом, тот попытался улыбнуться в ответ.
Когда в обед Алина и Владимир вернулись "с ремонта", то очень удивились, застав Ивана бодрствующим. Иван, снова натянувший маску весёлого простачка, вскочил и, схватив жену за руку, потянул её к палатке, жарко нашёптывая на ушко всякие глупости. Задорный блеск в глазах Алины разом померк и сменился растерянностью, а румянец — бледностью. Иван сделал вид, что не заметил, как посерело загорелое лицо жены. Тогда, придумав какую-то околесицу, она впервые за всё время их знакомства отказала ему в близости. Алина до сих пор не верила в то, что смогла вывернуться. Ноги её всё ещё дрожали, и она нервно смеялась, глядя, как, обжигаясь, ест шашлык её Ванечка. Всякий раз, думая о том, что могла так глупо всё разрушить, Алину охватывал ужас. Живот начинал болеть, а колени — трястись. Мысль зачать ребёнка с помощью Володи казалась ей самой идиотской в её никчёмной жизни! Что за дура! Дура! Дура! Никогда больше! С этим Романовым сегодня же всё закончится! Всё! Уфффф…