— О, Мигуэль, мы не должны! — простонала она. — Твоя нога еще не зажила, а у меня не зарубцевался шов… Так нельзя!
Лора смотрела в лицо Мигуэля, исказившееся от боли, до этого забытой в порыве страсти.
— Боже мой, Лора, прости меня! Я лишился рассудка! — зашептал он и принялся шарить одной рукой по полу в поисках одежды.
Но Лора судорожно схватила его за плечи.
— Мигуэль, милый, не уходи! Обними меня и дай дотронуться до…
Ее руки заскользили по обнаженному телу Мигуэля, но остановились у перевязанного бедра.
— Лора… Не бойся… Дальше… — прошептал Мигуэль.
Пальцы послушно поползли вниз, к промежности, пока не достигли его затвердевшей плоти.
— Да, да! — простонал Мигуэль. — Боже мой, какое блаженство!
Его рука разжалась, выронив поднятую рубашку. И пальцы Мигуэля оказались между ног девушки, повторяя ритмичные движения ее ладони, крепко сжимавшей мужскую плоть.
Они лежали, повернувшись друг к другу. Их губы слились. Пальцы рук возбуждали взаимную страсть. Их тела могли и не сливаться друг с другом. Но Лора чувствовала, как они превращаются в одно эмоциональное целое. И даже после, когда пик наслаждения был пройден, она еще долго не находила в себе сил разжать пальцы.
В проникавшем через окно лунном свете рельефно вырисовывалось обнаженное тело Мигуэля. Лора нежно проводила свободной ладонью по его широким плечам, сильной шее, резко очерченным скулам и подбородку.
— Ты так прекрасен! — прошептала она.
Он долго, чуть ли не минуту, смотрел на нее. Потом грудь его заколыхалась от приступа смеха.
— Думаю, все это я получил в наследство от родителей, дедушек и бабушек.
Он дотронулся своей смуглой рукой до ее белой кожи.
— Мне также кажется, что тебе повезло: за два месяца стажировки никто в Корпусе мира так и не догадался, что ты слепая.
— Что? Я слепая? Но в таком случае я далеко не одинока!
— Как это понять?
— А так. За несколько дней до отъезда из Мэриленда мы устроили маленький девичник. — Она улыбнулась, вспомнив, что этот «девичник» длился всю ночь. — Так вот. Поначалу некоторые из нас тщетно пытались одолеть какое-то отвратительное вино. Но к двум часам ночи мы принялись разбирать по косточкам всех тамошних мужчин. Самым красивым был безоговорочно признан Том Силбер. После чего каждая из нас призналась, кого бы желала иметь у себя в постели.
На лице Мигуэля появилось выражение столь крайнего изумления, что Лора рассмеялась:
— Только не старайся меня уверить, что мужчины не ведут подобных разговоров о женщинах.
— Конечно, ведут. Для мужчин это вполне естественно.
— Послушай, дорогой шовинист, уж не думаешь ли ты, что после такого заявления я стану рассказывать все до конца? — обиженно проговорила Лора и повернулась к О'Брайану спиной, но при этом продолжая прижиматься к нему.