Но через несколько минут она поняла, что душа и тело не подчиняются ее желанию. Перед глазами возникали эротические картины минувшей ночи. Она взбивала подушку, натягивала на себя одеяло, переворачивалась с боку на бок. Ничего не помогало! Предательские видения не исчезали! Бормоча проклятия, Лора встала и выпила одну из таблеток снотворного, предназначенных для Маи.
Лекарство подействовало, потому что Лора наконец заснула и проснулась лишь от настойчивого стука. Набросив халат, она чуть приоткрыла дверь и увидела стоявшего на пороге Майкла.
— Лора, извини меня, — проговорил он через узкую щелку, — но уже пять часов. Как насчет омлета для тебя и девочки?
— Для меня — да. Но Маи пусть еще поспит. А когда проснется, то надо бы дать ей немного мясного бульона с сухарями. Для ее желудка это полезнее, чем яйца. Я сейчас оденусь и приду. Только оставлю Маи записку, чтобы она не испугалась, если увидит, что мама куда-то пропала.
— Хорошо. Значит, встретимся в кухне.
Когда Майкл ушел, Лора натянула на себя брюки, свободный свитер и, убедившись по ровному дыханию дочери, что та спокойно спит, написала коротенькую записку. После чего вышла в коридор. По потолку тянулись ряды маленьких лампочек, бросавших свет на пол из керамических плит, на развешанные по стенам картины и большие фотографии в деревянных рамках.
На снимках были запечатлены, в основном, индейские девушки в национальных одеждах. Со всех фотографий глядели очень красивые лица, напоминавшие друг друга. Внимательно присмотревшись Лора заключила, что все это члены одной семьи или родового клана.
У Мигуэля были чуть выдающиеся скулы и прямые черные волосы. И Лора вспомнила, как он рассказывал, что в его жилах течет мексиканская, ирландская и индейская кровь.
В написанных маслом картинах и акварелях доминировала индейская тема. Лора обнаружила под ними подписи художников, пользовавшихся широкой известностью на юго-западе Северо-Американского континента. Хозяин дома коллекционировал работы лучших мастеров Нью-Мексико.
Это впечатление еще более окрепло, когда Лора зашла в одну из жилых комнат, стены которой также были увешаны картинами и фотографиями. Но кроме этого он явно любил керамику. Об этом говорили многочисленные полки с прекрасными глиняными кувшинами и вазами, расписанными затейливыми рисунками. Нечто подобное они с Маи видели в Альбукерке.
Лора переводила взгляд полки на полку, пока не дошла до конца комнаты. Там, в высокой стеклянной витрине, были выставлены лучшие образцы коллекции. Любовь к своему делу и талант авторов поразили Лору. Но не только это. От всей комнаты веяло чем-то удивительно теплым, уютным, семейным. И женщине почудилось, будто она вернулась домой после долгого отсутствия…