— Но когда они возьмут у меня интервью, то обнаружат, что нет никакого романа, — запротестовала Алекс.
— Поговорим об этом, когда доберетесь до Нью-Йорка, — сказал Бадди, махнув рукой. — Да, чуть не забыл. Вылетаешь завтра утром, на день раньше музыкантов, чтобы успеть выступить в передаче «Это — развлечение».
Он вручил ей билет на самолет.
— Нам надо обсудить пару важных вопросов, — прибавил он, поворачиваясь к остальным. — Думаю, пора вам нанять дорожного менеджера и менеджера по бизнесу.
— Во что нам это обойдется? — спросил Гэри.
— Во что бы ни обошлось, но дело того стоит. Я привез список профессионалов, которых могу рекомендовать. Если ни один из них вас не устроит, я попрошу секретаршу составить еще один список. Сейчас я, ребята, предлагаю вам сделать все возможное, чтобы облегчить свою ношу. Ваша карьера взлетает так стремительно, что вам нет необходимости заботиться обо всех мелочах. Я собираюсь так загрузить вас, что вам понадобится помощь везде, где только можно ее получить, чтобы только успевать переезжать с одной площадки на другую.
Алекс вспомнила его слова, стоя за кулисами и готовясь выйти на последний поклон. Когда Дуэйн взял ее за руку и повел в центр сцены, она наградила его ослепительной улыбкой и поклонилась бешено аплодирующему залу.
— Поскольку это наш последний вечер, — крикнула она, перекрывая шум, — думаю, мы вам споем еще одну песню.
Зрители вскочили с ревом, но когда прозвучали первые такты музыки, воцарилась волшебная, выжидательная тишина.
Дуэйн и Алекс начали петь песню, которую репетировали всего один раз, но в словах и музыке идеально сочетались драматизм и красота, усиленные их голосами. Когда замерла последняя нота, толпа снова взорвалась бешеными аплодисментами.
Поддавшись восторженному настрою после выступления, Дуэйн поднял Алекс и поцеловал, к удовольствию зрителей.
Затем опустился занавес, и, хотя зал продолжал аплодировать и требовать еще, Дуэйн приказал не поднимать его.
— Теперь уже точно все, — сказал Дуэйн, кружа Алекс. — Надень свои бальные туфельки, Ал. Мы будем праздновать до утра.
Когда он отпустил ее, Алекс чувствовала себя так, словно она все еще продолжает кружиться. Она поспешила в гримерную и упала на стул. Глядя на свое отражение в зеркале, она снова слышала восторженные аплодисменты зрителей. Они опьяняли сильнее любого вина.
Праздновать — именно этого ей и хотелось.