— Да, все сказано, сестренка, — сказал он, шагнув к ней с угрожающим видом.
К его удивлению, она не испугалась, встретив взгляд его сузившихся глаз с силой и решимостью, которые он, несмотря на свое раздражение, нашел интригующими.
— Я вам не сестренка, шериф…
— Маккаллоу, — подсказал он.
— И я не сделала ничего, что хоть отдаленно напоминало бы нарушение закона, — продолжала она. — Поэтому я буду вам благодарна, если вы оставите меня в покое и дадите заниматься своим делом. Я просто стараюсь заработать на жизнь, а, насколько я слышала, это не противозаконно.
Хватит, решил Адам. Он не разрешит ей использовать себя в своих интересах, как бы привлекательно она ни выглядела. Он тоже делает свою работу. Жители Чарминга доверили ему изгонять каждого, кого он считал представляющим угрозу закону и порядку в городе. Адам очень серьезно относился к своим обязанностям, когда его выбрали шерифом два года назад.
А эта женщина, с ее невинным личиком, гибким телом и на вид изящными манерами, может выманить у многих честных горожан их с трудом заработанные деньги.
— Может быть, нет, — согласился он. — Но нарушение границ чужих земельных владений является противозаконным.
Он увидел, как расширились ее глаза и в их бархатной коричневой глубине мелькнуло сомнение.
— Нарушение границ? — спросила она, расправив плечи движением, которым, как он заподозрил, она обычно создавала впечатление уверенности в себе.
— Ага, нарушение границ. Эта земля, на которой вы остановились, кому-то принадлежит, так же как вся земля отсюда до города и на мили вокруг него.
— Понятно, — сказала она, и плечи ее слегка поникли. — На сколько миль?
— На много.
Его заявление не совсем соответствовало действительности, но он не стал больше ничего говорить.
Казалось, что на минуту она погрузилась в глубокую задумчивость. Наконец она подняла глаза, и он увидел следы усталости вокруг них, которых раньше не заметил. От этого она выглядела более маленькой, более хрупкой, и Адам вдруг почувствовал себя неоправданно грубым, потому что причинял ей страдание.
— И не предполагается, что я смогу попросить разрешение у этого человека на пользование этой землей, да, шериф?
Адам воспротивился побуждению успокоить ее.
— Это не дало бы ничего хорошего, — сообщил он. — Боюсь, утром вам придется уехать.
— Понятно.
У Адама мелькнула мысль, не сказать ли ей, что она может побыть здесь еще несколько дней, но сдержался. Красавица или нет, но он отказывался разрешить ей остаться и доить доверчивых горожан, которые будут тратить свои деньги на ее снадобья и змеиное масло.