«Пророк молодого поколения», как его называли, Борн ненавидел «интеллектуальный склероз», призывал к духовному обновлению Америки, ключом к которому являлась для него реформа университетского образования. Он критически оценивает философию прагматизма Джона Дьюи, которого ранее считал своим учителем (статья «Сумерки идолов», The Twilight of Idols, 1916). В 1916 г. под его редакцией выходит сборник статей, посвященных мирному урегулированию европейского конфликта. Начав как пацифист, Борн после вступления США в войну в апреле 1917 г. переходит на решительные антимилитаристские позиции, за что подвергся общественному остракизму.
В 1916–1917 гг. Борн — один из редакторов и авторов журнала «Севен артс», просуществовавшего год и закрытого за антивоенные выступления. Этот журнал сыграл заметную роль в литературной и общественной жизни США, там печатались литераторы, стоявшие на демократических, антивоенных позициях (Дж. Рид, У. Фрэнк, Ш. Андерсон, В. В. Брукс, Т. Драйзер и др.). Борн поместил в журнале свою известную статью «Война и интеллигенция» (The War and Intellectual, 1917), в которой обличал тех интеллектуалов, кто стали конформистами и служат своим преступным правительствам. В бумагах Борна осталась неопубликованная рукопись «Государство» (The State), близкая по мыслям к «Гражданскому неповиновению» Г. Д. Торо; буржуазный правопорядок оценивался им как террористическая сила, обретающая контуры «железной пяты». «Политической демократии плутократической Америки» противопоставлял он «освободительные идеи социалистической России». К осени 1917 г. относятся его контакты с американскими левыми, которых он называет «большевиками».
Демократические, социалистические убеждения Борна во многом определяли его эстетические позиции: в автобиографическом очерке «История литературного радикала» (The History of a Literary Radical, 1920) он приходит к мысли, что «литературная пропаганда» может и должна быть поставлена на «службу радикальным идеям». Формулой веры для Борна, по словам его исследователя Л. Филлера, были «реализм, симпатия к угнетенным и антивикторианство». Борн ратовал за новую, свободную литературу, способную стимулировать прогрессивное развитие общества и оздоровить его духовную жизнь. Враг затхлости и бескрылого академизма, он полемизировал с университетской критикой (и одним из его лидеров И. Бэббитом), поднимавшей на щит «бостонских браминов». Главной опасностью в искусстве виделся ему не «натурализм», как на том настаивали критики консервативного толка, а пуританизм и «традиция утонченности». Он осуждал слепое копирование европейских образцов (статья «Наше культурное смирение», Our Cultural Timidity, 1917), увидел новаторский характер творчества автора «Сестры Керри», подвергавшегося в те годы яростным нападкам. В качестве центральных фигур литературного процесса в США в XIX в. Борн выдвигал У. Уитмена, Р. У. Эмерсона, Topo, M. Твена, художников, выражавших «дух подлинной Америки, ее идеалы и национальные особенности». Одним из первых он стал разрабатывать понятие «пролетарская литература», высоко оценив роман английского писателя Р. Трессела «Филантропы в рваных штанах». «Король Уголь» Э. Синклера он считал образцом «социологического романа», ставшим знамением времени в искусстве. С надеждой обращался он к опыту русской литературы, к Л. Н. Толстому, И. С. Тургеневу, А. П. Чехову; автору «Братьев Карамазовых» он посвятил статью «Вечный смысл Достоевского». Он отмечал реализм и симпатию к угнетенным в первых двух частях горьковской автобиографической трилогии — «Детстве» и «В людях» (статья «В мире Максима Горького»).