Теперь Альфонсо смотрел на нее, лицо в тени, лишь глаза сверкают да светится кончик сигары.
— Ты — добрая католичка, Марионетта, — спокойно произнес он. — Ведь не хочешь же ты предложить мне поддержать мысль о разводе? — Он закашлялся. — Что подумает церковь, что подумает отец Джозеф, если услышит тебя? — Свекор немного наклонился вперед, не сводя напряженных глаз с ее лица. — Я верю в святость брака, — продолжил он. — Как ты думаешь, почему я оставил в покое твою бабушку, когда она вышла замуж за Франко Перетти, твоего деда? Потому что их союз был освящен перед лицом Господа, Марионетта, так же, как и твой брак. Что говорят при бракосочетании? — задумчиво спросил он. — «Пусть ничто не разъединит вас…» — Старик смотрел, как женщина борется с желанием разрыдаться. — Брак — он на всю жизнь, — закончил наконец Моруцци угрюмо. — В горе и радости. В моем случае это было в горе, да и в твоем, похоже, тоже. — Он вздохнул. — Другим, вроде твоего дедушки, повезло больше. Тут уж кому как выпадет, figlia.
Марионетта решила попытаться еще раз.
— А что, если развестись в гражданском суде? — спросила она, стараясь скрыть отчаяние. — Если мне разрешат оставить Барти, я пообещаю, что от меня не будет никаких неприятностей.
Старик медленно и решительно покачал головой.
— Не может быть и речи, — отрезал он. — У тебя была возможность прекратить твою идиотскую благотворительность, но ты предпочла этого не делать. Не о чем больше и говорить.
— Я хотела прекратить, — заметила она дрожащим голосом. — Но Барти сразу начал драться…
Она рылась в сумке в поисках носового платка, злясь на себя за эти слезы, ведь собиралась быть сильной и решительной во время этой встречи.
— Возвращайся и попытайся все наладить, — повелительно говорил тем временем Альфонсо. — Роди ребенка. Роди двух. Я жду внуков, Марионетта. — Выражение лица стало грустным. — У меня, считай, и нет внуков… — Он говорил о Микки Энджеле.
Она постаралась выглядеть безразличной, как будто вопрос о внуках ее совсем не интересовал. Свекор никогда не должен узнать о ней и Микки.
Теперь у нее не осталось выбора. Придется вернуться в ненавистный загородный дом, к Барти, и вновь терпеть все. Марионетта была уверена, что он ее убьет. Она вытерла слезы.
— Ты выглядишь прекрасно, — пробормотал Альфонсо, не сводя глаз с ее лица. — Отсюда шрама почти не видно… Можно подумать, что напротив меня сидит Джульетта. Те же глаза, тот же рот, та же шея… — Она почувствовала, как под жадным взглядом старика по ее коже, побежали мурашки. — Я когда-то подарил твоей бабушку куклу, — сказал он слегка дрожащим от воспоминаний голосом, — маленькую