Лицо Лино повеселело.
— Ты думаешь, они согласятся дать показания?
Она отвернулась, боясь встретиться с ним взглядом.
— Трудно сказать…
Разумеется, сказать было вовсе нетрудно. Ни один из свидетелей преступления не дал показаний после ареста Лино. Моруцци могущественны, а пресса быстро просветила всех по поводу того, что Сильвия Конти работала на братьев Моруцци. И Марионетта, и Лино знали, что они едва ли передумают в последний момент, но оба продолжали играть в эту игру, чтобы совсем не упасть духом.
— И комендант говорит, что казнь можно отменить в последнюю минуту, — проговорил Лино.
Марионетта кивнула, изо всех сил стараясь сдержать слезы. Она не должна плакать, во всяком случае, не сейчас, когда Лино ведет себя так мужественно. Они немного поговорили о всяких пустяках — воспоминаниях детства, годах, проведенных в маленькой школе в Сохо, церковных занятиях в церкви Святого Патрика, друзьях Лино по ресторану. Постепенно разговор иссяк, и они замолчали. Затем Лино наклонился и прижался лбом к стеклу.
— Ты ведь знаешь, что я невиновен, Марионетта, — сказал он.
Она судорожно кивнула.
— Не только я… — Она пыталась подбодрить его. — Тысячи людей. Ты бы удивился, Лино…
Он покачал головой.
— Нет, я хочу сказать, ты ведь действительно знаешь это, — повторил он, стараясь не распускаться. — Ты знаешь, как я относился к Сильвии.
Она кивнула, не доверяя своему голосу.
— …и какая она была хорошая, какая милая… — Лино замолчал, закусив губу, но потом продолжил, сдерживаясь из последних сил. — Знаешь, она их никогда не целовала, — сказал он.
— Что? — Марионетте на мгновение показалось, что он все же сошел под конец с ума.
— Сильвия. Своих клиентов. Она никогда не разрешала им целовать себя в губы. Только мне. Я был единственным, кто когда-либо целовал ее в губы.
Девушка молчала, переживая услышанное и не находя слов.
— Я ухожу с чистой совестью, Нетта, — произнес он. — И ради Сильвии я уйду с высоко поднятой головой.
Она снова кивнула, закусив губу, не в состоянии дать ответ. И разве слова могут чем-нибудь помочь? Нетта прижала свой лоб к стеклу, и они с Лино оказались друг напротив друга, как в зеркале, — брови вместе, ладони вместе. Но шагнуть вдвоем в чудесное Зазеркалье было не дано — их разделяло пуленепробиваемое стекло…
— Спасибо тебе за все, Нетта, — сказал он.
— Prego.[35] Но я ничего не сделала, Лино.
— И ты сейчас поедешь в Кенсингтон? Чтобы поговорить со свидетелем?
Она кивнула, натягивая перчатки.
— Я уверена, что-нибудь случится, — прошептала она, делая вид, что целиком занята перчатками. Оба знали, что прощаются навсегда.