— Роберт, я предпочла бы, чтобы это сделал ты.
— Не торгуйся, Абигейл! — жестко предупредил Роберт. — Я желаю слышать твой голос.
— Это все, чего ты желаешь? — ехидно осведомилась она.
— Нет, Абигейл, гораздо большего. Хочу, чтобы ты поделилась со мной своей тайной жизнью. Скажешь, когда закончишь абзац.
Облизнув пересохшие губы, она наклонила журнал, чтобы на него падал свет. Груди ее подрагивали. Живот вздымался с каждым вдохом. Глядя на черные буквы она испытывала странное чувство дежа‑вю.
«Мои желания были возбуждены до невероятных пределов. До точки кипения. Я описал ей наслаждение, которое она испытает, когда по прибытии в замок я избавлю ее от невинности и торжествующе вознесу ее девственную преграду на головке своего орудия.
— Дорогая Лора, — сказал я ей, беря ее руку и сжимая пальцы вокруг моего… — Абигейл осеклась, прежде чем пробормотать запретное слово, — члена. Потом, — продолжал я, — ты узнаешь радости и удовольствия настоящего… — она снова осеклась, — траханья».
Пальцы с силой вцепились в ее бедра. Абигейл посмотрела на Роберта поверх журнала. Тот выжидал.
— Я дочитала абзац.
— Продолжай, — тихо обронил он. Желудок Абигейл судорожно сжался.
— «Испытаешь, — бормотала она голосом, ничуть не напоминавшим ее собственный, — сладостное смущение, разительно отличающееся от того, что чувствуешь сейчас, поймешь, насколько широко расставить ноги, чтобы принять мужчину, ощутить его теплое обнаженное тело в себе, задохнешься от восторга, когда он примется играть с твоими грудками, осыпая их жаркими поцелуями, когда его язык скользнет в сладость твоего рта и начнет шутливую битву с твоим…»
Голос Абигейл замер в вое ветра. Желание, смешанное со стыдом, опалило ее.
И тут Роберт рывком развел ее ноги. Холодок овеял ее лоно. Холодок, мгновенно сменившийся жаром от прикосновения его пальца…
— Ты взмокла Абигейл. Так всегда бывает, когда ты читаешь?
Абигейл содрогнулась, чувствуя себя невероятно беспомощной.
— Да…
Жесткая обнаженная мощь его тела вдавилась в развилку бедер.
— Отложи журнал.
Она молча подчинилась. Его губы обожгли ее правую грудь. Он стиснул мягкий холмик, словно стараясь протолкнуть его глубже в рот, поглотить целиком. Другая рука нашла левый сосок. Зубы впились в чувствительную горошинку.
Боль отрезвила Абигейл. Она едва не вскрикнула, но он тут же отпустил ее и припал ртом к ее губам. Она ощутила слабый вкус бренди и клубничного джема.
Язык продолжал ласкать ее рот, пальцы крутили сосок.
Она забыла о «Перле».
Она забыла всякий стыд.
Она обхватила шею Роберта и стала притягивать ближе, ближе…