– Нет, – спорили другие, – митрополит тутошний – мужик суровый, он женилку лишь для дела нужного употребляет: лучше отрежет себе все, что промеж ног болтается, чем опоганится с Наташкою.
Однако поборники греха порешили не дать Филарету выбора. Не успели митрополит и блудница слова молвить, как их привязали друг к дружке и свалили в старый, прелой соломой крытый возок. Какой-то лихач вскочил на облучок и подхлестнул коня…
Избавившись от митрополита и вдоволь нахохотавшись, переяславцы разграбили церковь, где находились мощи ростовских чудотворцев, изрубили в куски серебряный гроб святого Леонтия и золотое изображение угодника.
Узнал об этом Филарет, конечно, гораздо позже, уже в Тушине. Да уж, не о чудотворце Леонтии думал он, почти без памяти трясясь в телеге, уткнувшись носом в необъятную Наташкину грудь. Мыслей вообще не было, а те, которые изредка промелькивали в голове, напоминали взбесившихся блох. Филарет знал, что Димитрий приказал доставить его в Тушино живым, но разве не мог он велеть сделать это с большим обережением?! Ему страстно хотелось отомстить «тушинскому вору» за пережитые мучения.
«Обличить его! – скакало в голове. – Обличить, назвать пред всеми вором Гришкой Отрепьевым… рассказать, кто он есть такой! Всю правду-истину о нем рассказать, как свел со свету своих благодетелей, как родных отца с матерью и братьев с сестрами живьем сжег, чтобы они его не разоблачили…»
Тут телега принялась подскакивать на таких ухабах, что какое-то время Филарет думал лишь об одном: чтобы не прибыть в Тушино не только опозоренным, но и беззубым, словно столетний старикашка. А когда лошадиный бег умерился и униженный митрополит снова стал мыслить связно, он решил поумерить свой обличительный пыл. Встретиться с братьями, конечно, хочется, но если ради этого придется принять мученическую смерть… Ведь Димитрий не простит обличительной речи Филарета. Архиепископ Тверской Феоктист, не пожелавший покориться тушинцам, был недавно убит ими; Филарет не стремился разделить с ним венец мученический!
Но дело даже не в смерти. Дело в том, что он выставит себя сущим дураком перед кучей народишку, прекрасно сведомого о том, какую роль сыграл Филарет в воссоединении Димитрия и Марины. Ну что может быть глупее человека, который принародно раздевается и тычет пальцами во все свои позорные язвы?! Нет, судьба Филарета – молчком молчать и делать вид, что он принужден подчиниться грубой силе. Будет верх Шуйского – Филарет расскажет о принуждениях и издевательствах, коим подвергался в стане самозванца. Если же одержит победу Димитрий – ну, тут совсем другая история, для него Филарет отец родной и благодетель. Если же все пойдет так, как мечтается Романову, то есть в прениях Шуйского с Димитрием победителей не будет, они взаимно уничтожат друг друга, тогда… тогда судить его просто-напросто будет некому, тогда, глядишь, он сам может сделаться судьей очень многим…