— Ну и слава богу.
— Еще бы. Врач сказал, очень повезло. Только, прошу, никому ни слова. Я серьезно. Обещай мне.
— Обещаю, конечно, — говорит Винни.
При всей ее любви к Англии, она никогда не понимала отношения британцев к психотерапии как к чему-то постыдному. Сумасбродами здесь восхищаются, даже теми из них, кого в Америке назвали бы «чокнутыми». О чудаке, который наряжается в костюм индейского вождя и устраивает советы племени или держит в роскоши пятьдесят сиамских кошек, пишут в газетах восторженные статьи. А из обычного невроза делают тайну. Если ты лечишься у психолога, это нужно от всех скрывать, а потом как можно скорее забыть.
Будь Розмари американской актрисой, думает Винни, она давно ходила бы к психоаналитику, при каждом удобном случае как ни в чем не бывало об этом рассказывала, а возможно, и интервью давала бы о том, как лечится от пьянства. А о ее раздвоении личности — если это и вправду раздвоение, а не одно притворство — говорили бы в телепередачах и писали в журнале «Пипл».
— И Фреду ни слова не говори. Пусть думает, что это был всего лишь маскарад. Кстати, нет ли от него вестей?
— Он прислал письмо — точнее, записку. Они с женой, как он выразился, решили воссоединиться.
— Правда? — Эдвин поднимается, начинает убирать со стола. — И это, по-твоему, хорошо?
— Кто знает… Фред, похоже, рад, — вздыхает Винни, которая к браку относится с подозрением: как она замечала, брак медленно, но верно превращает любовников и друзей в родственников, а то и в недругов.
— А я рад, что ему не удалось связаться с Пози. — Эдвин возвращается из кухни в нижнем этаже с блюдами фруктов и миндального печенья. — Пози, конечно, держалась бы молодцом, но секреты она не всегда умеет хранить… Угощайся, пожалуйста. Абрикосы просто чудесные… У меня и раньше были подозрения насчет миссис Харрис, — продолжает он. — Уж слишком все было хорошо, даже не верилось.
— Мне тоже казалось, что Розмари слегка приукрашивает, — соглашается Винни. — Или… ты что же, считаешь… никакой миссис Харрис вообще не было?
— Скорее всего. Хоть и трудно поверить, что Розмари сама делала всю грязную работу по дому. Должно быть, как и прежде, нанимала временную прислугу, только чаще, чтобы Фред перестал жаловаться на беспорядок.
— Но Фред видел миссис Харрис собственными глазами!
— Видишь ли, в чем дело… Розмари всегда жаловалась, что ее считают одноплановой актрисой, в то время как сама она уверена, что может играть, к примеру, женщин из народа.
— Да, но… Фред сказал, что она мыла пол в прихожей. Не верится…
— А ты вспомни, какая она добросовестная, как каждый раз вживается в роль. Даже о себе порой забывает. Допустим, когда снимают «Замок Таллихо», она становится необычайно любезной — ни дать ни взять настоящая дама-хозяйка. Могу представить, что она мыла полы, чтобы вжиться в образ.