Не успела Винни вставить свое слово, как прозвенел звонок на второй акт. Ну и хорошо, думает Винни, пробираясь по ступенькам на балкон среди зрителей повыше ростом и потолще. Не дело чужаку вмешиваться в подобные споры влюбленных. Для Розмари это вовсе и не спор, а всего лишь повод пококетничать и показать свой актерский талант. Иногда она даже переходила на сторону противника, поддерживая Фреда рассказами о том, как однажды пришла домой, а в ванне у нее, в розовой пене, плещется паренек из агентства. «Думаете, красавчик? Ничего подобного! Маленький, толстый, весь в мыле, рассыпался в извинениях, а после оказалось, что он истратил всю мою пену для ванн».
Но Фред, при всей его внешней мягкости, твердо стоит на своем — ведет, так сказать, басовую партию. Он ярый сторонник порядка, в чем Винни успела убедиться на собраниях Библиотечного комитета в Коринфе. Пыль и кавардак в доме Розмари — далеко не лучшая декорация для их любовного дуэта. Да и Фреду вряд ли по душе, когда молодые актеры (пусть даже маленькие и толстые) мило беседуют с Розмари или плещутся у нее в ванне.
Скорее всего, думает Винни, в этом споре победит Розмари. Она привыкла всегда поступать по-своему, к тому же это ее дом и, что ни говори, ее страна. Однако и Фред, похоже, не сдастся без боя. Прошлой осенью на собрании Библиотечного комитета он хоть и был неизменно вежлив, но упорно добивался своего, желая продолжить собрание после пяти вечера, чтобы доказать свою правоту. Винни тогда подумала: не оттого ли это, что он не хочет возвращаться в пустую квартиру? А может быть, всему виной природное упрямство и именно из-за него Фред остался один?
Тем же вечером Винни лежит в постели, погружается в сладкую дремоту, в голове вертятся обрывки мелодий Моцарта — и вдруг раздается звонок в дверь. Вздрогнув, Винни отрывает голову от подушки. Должно быть, трезвонит один из обитателей местных меблированных комнат, кто-нибудь из тех забулдыг с мясистыми лицами, в засаленной одежде, что в хорошую погоду бездельничают на скамейках у железнодорожного туннеля, передавая из рук в руки бутылку в смятом бумажном пакете, или шатаются по улицам возле станции метро «Кэмден-таун», бормочут что-то себе под нос и пристают к прохожим. Потом Винни приходит в голову другая, еще более нелепая мысль. Вдруг та девчонка с игровой площадки узнала, где она живет, и теперь ждет на ступеньках, а стоит открыть парадную дверь — тут же примется тараторить свои похабные стишки?
Еще один звонок, более настойчивый. Винни осторожно вылезает из-под пухового одеяла и шлепает по коридору босиком, во фланелевой ночной рубашке и халате. Свет с лестничной площадки льется сквозь окошко над дверью на холодные черно-белые плитки, и дрожь пробегает по телу Винни. Незваные гости в ее воображении множатся; ей чудится на пороге толпа пьяных бродяг и девочек с сиреневыми волосами, распевающих непристойные куплеты.