— Это мог быть мой отчим. Он ведь поджидал нас, когда мы вернулись.
— В любом случае этот человек, скорее всего, пошел за нами к Бомону, но уже не застал нас.
— А может, он хотел заполучить Рембрандта? Но тогда зачем он застрелил Бомона? И почему хочет убить тебя? Если им нужна только картина, почему они не попробовали просто украсть ее у Бомона или у тебя?
— Подумай сама: Бомон, обанкротившись, наверняка спрятал бы картину в надежном месте, прежде чем передавать ее мне. А я бы тут же положил ее в гостиничный сейф, ведь это бесценная вещь.
— Тогда зачем этот тип на следующий же день пытался тебя убить? Он мог разозлиться, что застрелил не того человека, но зачем так рисковать?
— Если бы меня убили, то ты, как моя вдова, забрала бы все мои вещи и поехала в Англию, чтобы меня похоронить, правда ведь? Вот они и стянули бы у тебя картину, воспользовавшись моментом.
— Честно говоря, звучит не очень убедительно.
— Но все же стоит подумать и об этом. В любом случае это как-то связано с моим прошлым — мне кто-то мстит. А Бомона убили лишь для прикрытия.
— А анонимки? В них было что-нибудь о картине?
— В том-то и дело, что нет, — пожал плечами Шон.
— Покажи их мне, — предложила Лора. — Может, это наведет меня на какую-нибудь мысль.
Шон встал, принес пиджак и достал из кармана несколько сложенных вместе бумажек.
— Вот — они лежат по порядку.
Он зажег лампу, и Лора стала читать вслух, пододвинувшись ближе к огню:
— Первая: «Ты заслуживаешь худшей участи, чем смерть». Вторая: «Сволочь, я тебя уничтожу». Третья: «Готовься к смерти». И последняя: «Твой час настал». А когда эти записки пришли?
— Первая — дня за два до того, как ты сделала мне предложение, — усмехнувшись, сказал Шон. — Вторая — на второй день нашего супружества. Третья — на следующий день. А последняя пришла в гостиницу вместе с посылкой Бомона.
— Почерк не такой, как у моего отчима, — с облегчением заметила Лора. — К тому же до нашей свадьбы у него не было причин тебе угрожать.
— А твой брат? Ты ему не рассказывала о своих намерениях?
— Нет, конечно. Он стал бы меня отговаривать.
— Лора, а ты ведешь дневник?
— Да, но Лэм не стал бы его читать. Не представляешь, как я рада, что мое семейство здесь ни при чем! — Вздохнув, Лора сложила записки. — Но сейчас нам все равно не удастся разгадать эту тайну. Надо отдохнуть.
— Ты совершенно права. Давай отложим эту тему до тех пор, пока не появятся еще какие-нибудь зацепки. Смотри-ка, солнце уже взошло.
— Да, оставим на другой раз, — согласилась она и пошла за ширму переодеваться.
Лора пыталась говорить бодрым голосом, несмотря на усталость, а Шон не мог оторвать глаз от одежды, которую она развешивала на ширме.