— Нам ведь сегодня никуда не хочется идти, правда же? — спросил Шон.
Лора не знала, что ответить. Она боялась оставаться с Шоном наедине — вдруг снова повторится тот же спор, что и две недели назад? Лора знала, о чем он думает, — желание в его глазах говорило само за себя, и она со страхом ощущала, что ее собственная воля постепенно слабеет. Тут Шон приблизился к ней, но не обнял, а с улыбкой прошел мимо и сел в кресло у окна.
— Кажется, Лулу права. Я старею.
— Устал? — Не в силах противостоять искушению, Лора подошла поближе и провела рукой по его влажным волосам. Он кивнул, и некоторое время оба молчали, глядя на опускавшиеся за окном сумерки.
Наконец Шон взял ее руку и положил к себе на колени. С той ночи, когда они поспорили, он почти не прикасался к ней.
— Скажи, Лора, ты правда хорошо себя чувствуешь? Выглядишь ты чудесно — на щеках румянец, глаза сияют. — Он провел рукой по ее талии, а его взгляд упал на глубокий вырез ее платья. — Оладьи и шоколад идут тебе на пользу.
Она со смехом шлепнула его по руке.
— Да и твое мороженое наверняка уже отложилось в складках на животе. Вот жизнь, правда? Всегда бы только есть, спать и развлекаться. Раньше я ничего подобного не испытывала.
— Правда? — В его зеленых глазах зажглись искорки. Лора хотела убрать руку, но он сжал ее еще крепче и нежно спросил: — Лора, а может, ты выздоравливаешь? Я никогда не видел таких цветущих женщин, как ты. Знаешь, я ведь молился об этом. — Он опустил свои темные ресницы, и она больше не видела его глаз. — А я не часто это делаю. — Шон вдруг обнял ее, понизив голос до шепота: — Я так хочу, чтобы ты поправилась!
Лора прислонила голову к его груди.
— В основном я хорошо себя чувствую, — сказала она, и это было почти правдой. Остальное ему знать пока не следовало. Приступы дурноты в последнее время участились, хотя не были такими сильными, как во время путешествия на корабле. Но лучше не выказывать своего страха.
Его объятья стали крепче, а губы коснулись ложбинки на ее шее. Обжигая ее своим дыханием, он прошептал:
— Ты нужна мне, Лора. Пожалуйста, не кори меня за это. Мне нужно на кого-то опираться, нужно знать, что ты тоже меня любишь. Клянусь тебе, что никакие наши поступки этого не изменят. Невозможно сделать мою любовь меньше.
Его губы коснулись ее рта, и в горячем натиске страсти исчезли все преграды. Шон поднялся с кресла и одним быстрым движением уложил ее на потертый ковер у окна. Лора стала стягивать с него рубашку, с удовольствием наблюдая, как высоко вздымается его грудь. Шон быстро снял с нее блузку и резко произнес: