«Приятно иметь дело с умным человеком!» — сказал сегодня утром товарищ Ким. Пантёлкин, не отвечая, склонил повинную голову. Одного боялся — глаза выдадут, потому и в пол смотрел. Мол, осознал, гражданин начальник, готов искупить. Прикажете над Временем стать, в иной мир шагнуть — с радостью, с восторгом даже!
…Древесная крона на черном экране. Белые ветви, белые листья, маленькие желтые огоньки. Какой из маячков — его?
«Ой, начальничек, начальничек, отпусти на волю!»
В восторг Ким Петрович, конечно же, не поверил. И что сломал его, Лёньку Фартового, тоже. Иное на этот случай приберег — поводок крепкий. В чужом мире дольше месяца не прожить, значит, никуда не денется строптивец, вернется!
Черная Тень, он же товарищ Вечный, про скантр рассказал со всеми подробностями. Даже показал — небольшой серебристый кружок с малую монетку размером. Вручить обещал тут же, как встретятся. Где именно, Тени все равно. Установка в Теплом Стане только до трех миров-«листков» достать может, и в каждом из них товарищ Вечный, словно в доме родном. «Агасфер НАД Временем, более того, миры, о которых мы можем лишь догадываться, для него доступны и достижимы». Не ошибся, Ким Петрович, угадал!
Обманет ли Тень? Леонид уже понял — не обманет. Зачем ему мертвый помощник? Иным привяжет, но это уже дня завтрашнего забота.
Пантёлкин надел пиджак, застегнулся. Тут и дверь отворилась. На пороге — крот очкатый в мятом костюме. Поглядел, словно на покойника, скривился:
— Слюшай, а получше найти не могли? Ладно, здесь не расстреляли — там расстреляют… На выход, без вещей!
* * *
…Под ногами — серые каменные плиты. Потом асфальт, свежий, еще черный, затем снова плиты, и наконец, бетон. Сколько шли, Леонид не помнил, что говорили — не слышал. Лишь иногда в спину конвою смотрел. Очнулся, когда по имени позвали, и то не сразу.
— Леонид Семенович! Леонид!..
Бывший старший уполномоченный поднял голову, вздохнул полной грудью.
— Со свиданьицем, Ким Петрович!
Потом осмотрелся. Не слишком внимательно, только взглядом скользнул. Над головой — сетчатые стальные ромбы, в стенах широкие окна, сквозь стекла весенняя синева сочится, вдоль стен — ящики штабелями. Чуть ближе что-то научное, с лампочками и верньерами-циферблатами. Под стальной решеткой — горящий белый кристалл.
Квадрат светлого металла совсем рядом, в двух шагах. А на столе, возле большого шкафа, знакомый чемоданчик с Кирочной. На темном экране — белое древо. Листья-миры, огни-маячки.
— Сегодня это уже второй опыт, — негромко проговорил товарищ Ким. — Первый прошел удачно, отправили парня в мир, где на календаре 1938 год. Время ужасное, но мы побеспокоились о документах. У меня был бланк с подписью Вождя, этого должно хватить… Вас, Леонид Семенович, отправят туда, где нет такой опасности. Год 2012-й, серый, ничем не примечательный. Проблема в самом перемещении, Канал пока еще ненадежен. Вероятность удачного перехода — процентов тридцать-сорок… Не передумали?