«Масоны какие-то», — рассудил бывший старший оперуполномоченный, но совсем не расстроился. Почему бы и нет? Масоны — ребята серьезные, под каждой кроватью, говорят, стрелковую ячейку отрыли.
— Вас пригласили, товарищи, для того, чтобы разъяснить один вопрос…
Товарищ Каменев договаривать не стал, в сторону покосился — прямиком на Лунина-младшего. Тот, дернув плечом, поглядел на гостей без всякой симпатии.
— Разъяснять вопрос следует не здесь, а как минимум на пленуме Центрального Комитета, гласно. Но я подчиняюсь партийной дисциплине…
Товарищ Москвин успел заметить легкую усмешку, тенью промелькнувшую по лицу бывшего Генсека.
— …Итак, товарищи… Вам обоим приходилось иметь дело с… с личностью, именующей себя Агасфером.
Леонид не удержался — дрогнул, вновь почувствовав за спиной холод расстрельной стенки. «Моя партийная кличка — Агасфер, но сейчас меня чаще называют Ива́новым. Ударение на первом слоге, по-офицерски.»
Черная Тень…
— В свое время вам были даны разъяснения, но они не были исчерпывающими.
— Конспираторы хреновы, — буркнул в густые усы товарищ Сталин. — Не обижайтесь, товарищи, это не про вас, а про всех, здесь присутствующих. Заигрались в неаполитанскую каморру, панымаишь!..
Бывший старший уполномоченный невольно поглядел на того, кто стоял рядом. Значит, и к Особой Примете приходила Тень? Интересно, чего хотели от парня?
Глаза-гвоздики тускло блеснули:
— Лично мне было разъяснено, что Агасфер — коллективный псевдоним некоторых членов Политбюро. Его использовали из соображений секретности. Мне такая практика представляется странной и опасной. Об этом я уже писал в докладной в Центральный Комитет.
Голос у бритого оказался под стать облику — тусклым и невыразительным. Товарищ Москвин прикинул, что такого он группу брать бы не стал — поостерегся. Ишь, докладные про Агасфера пишет, не боится! То ли очень смелый, то ли очень глупый…
— История, собственно, очень простая, — Ким Петрович шагнул вперед, пригладил шкиперскую бородку, — Агасфер — прозвище. Не партийный псевдоним, а именно прозвище, дружеская кличка. Так мы называли товарища Троцкого. Лев Давыдович не обижался, ему даже нравилось.[2]
Леонид вспомнил строчки некролога во вчерашней «Правде». Покойный Председатель Реввоенсовета и вправду чуть ли не весь мир успел объездить. Если и быть кому Вечным Жидом, так именно ему, Льву Троцкому.
— А потом, когда Лев Давыдович стал наркомом, это прозвище очень пригодилось…
Товарищ Ким на миг замялся, подыскивая нужные слова.
— Троцкий был странным человеком, — подхватил Сталин. — И сильным, и слабым. Его силу видели враги, а слабость мы, его товарищи. Троцкий был очень обидчив, не выносил, когда кто-то вмешивался в военные вопросы. Развел в Политбюро настоящее местничество. Прямо-таки вотчинный боярин при царе Иване…