– Нет, конечно, нет. Если только ты никого не убила собственноручно, как это сделала Гризель. Но почему ты не желаешь – и даже не пытаешься – опровергнуть мои обвинения?
– Потому что они оскорбительны для меня, безосновательны и не заслуживают ни траты моего времени, ни моего внимания. Если я решу доказать свою невиновность, то без труда смогу оправдаться от всех наветов, но я отказываюсь делать это. – С этими словами девушка скрестила руки на груди и невозмутимо уставилась на Балфура, тем самым словно бросая ему молчаливый вызов.
– Ты невероятно упрямая женщина, Мэлди Киркэлди, – ответил лэрд, сокрушенно покачав головой. – Может, ты и оправдаешься. Я не знаю. Просто прошу, задумайся хоть на минуту о том, насколько опасны сейчас для тебя упрямство и слепая гордость. Умоляю, прислушайся к моим словам, ведь молчание может слишком дорого тебе обойтись.
В то же мгновение, как за Балфуром затворилась дверь, пленница в полном изнеможении повалилась на постель. Его последние слова вполне можно было расценить как угрозу, однако страха Мэлди не испытывала. Балфур не причинит ей вреда. Но даже если она ошибается и ее бедное сердце неверно понимает мотивы его поступков, то у нее еще есть Найджел, всегда готовый прийти на помощь. Уж он-то ни за что не позволит брату навредить ей. Хотя Мэлди и не собиралась впутывать Найджела в свои отношения с Балфуром, однако если бы от этого зависело ее благополучие или жизнь, то она, нимало не смущаясь, перетянула бы того на свою сторону.
Как бы то ни было, но визит Балфура прояснил кое-что важное. Наступил тот момент, когда следовало оставить Донкойл. Вряд ли у нее достанет сил еще раз вынести разговор с любимым мужчиной, требующим представить доказательства невиновности. Это все равно причиняло сильную боль, независимо от того, насколько хорошо Мэлди понимала мотивы его поступков.
Балфур совершенно прав, упомянув о том, насколько глупо она себя вела, потакая собственному упрямству и слепой гордыне. Гордости у нее и впрямь всегда было в избытке, и многие полагали, что в ее положении это совершенно неуместно. Люди недоуменно шептались: с чего бы ей так задирать нос? И все же даже ради того, чтобы успокоить нелепые подозрения Балфура, она не могла поступиться чувством собственного достоинства.
Только вот Мэлди не знала, как долго еще сможет придерживаться выбранной тактики. Когда решимость окончательно оставит ее? Ведь стоило вновь увидеть возлюбленного и ей захотелось рассказать обо всем, дать ответы на любые вопросы, только бы они снова могли быть вместе. Мэлди хотела опять ощутить крепость и теплоту объятий Балфура, вернув себе его доверие и поддержку. Она понимала, что если в скором времени не сбежит из Донкойла, то желание пойти на попятный станет слишком сильным, чтобы противиться ему.