Она подняла глаза на свадебную фотографию. В отсветах пламени поблескивала рамка, но сам снимок оставался в тени. Однако Лаура видела счастливую пару. Она в белом, он в черном.
Откинувшись на подушки, молодая женщина устроилась поудобнее. Она была домоседкой, Бишоп — бизнесменом-честолюбцем. Он был воплощением осторожности, она — сама импульсивность. Но они отлично дополняли друг друга.
Замечательный контраст. Идеал мужа и жены.
Когда за решеткой взвилось оранжевое пламя и поленья стали приятно потрескивать, Бишоп вернулся на ковер. Не отводя глаз от Лауры, он скинул туфли, ловким движением расстегнул ремень и сбросил одежду. Лаура потянулась к нему. Он осторожно опустился возле нее на колени, словно она была воздушным пузырьком, готовым в любой момент лопнуть. Его лицо в мерцающем свете камина было нежным. Глаза стали почти черными.
Он лег рядом с Лаурой. Мускулистая грудь ритмично поднималась и опадала. Тело пылало. Возбуждение требовало выхода.
Когда Бишоп потянулся к ней, прижал крепче, у Лауры перехватило дыхание. Они в последнее время часто занимались любовью, и тем не менее у нее закружилась голова…
Ее губы приветствовали Бишопа. Его руки гладили волосы Лауры, ее щеки, потом высоко подняли подбородок так, чтобы поцелуй стал глубоким. Напряжение росло стремительно и естественно. Наконец Бишоп оторвался от ее губ, и она получила возможность дышать.
Глядя ему в глаза, Лаура сказала:
— Знаешь что?
— Что?
— Я буду любить тебя всегда.
Он ухмыльнулся:
— Всегда? Обещаешь?
— От всей души.
Его губы накрыли ее, и опять засверкал огонь, наполняя их желанием, необыкновенным и драгоценным.
Если люди когда-нибудь и предназначались только друг для друга, так это они. Один без другого — не полный комплект, а ребенок сделает эту связь еще крепче. Ничего не может быть плохого. Нет, когда все так… правильно… так хорошо.
Бишоп неохотно отстранился от Лауры. Она глубоко вздохнула, когда он провел пальцем по ее груди, поиграл с сосками, распаляя жар в самых недрах. Ее бедра соблазнительно приподнялись. Его губы и зубы вызывали в ее теле фейерверк за фейерверком.
Она тоже ласкала Бишопа, его грудь и живот, пока ее пальцы не запутались в уходящих вниз жестких темных волосах. Он слегка стиснул зубы, и Лаура ощутила прилив желания.
Кожа Бишопа покрылась потом. Лаура скользнула под него и шепнула:
— Сделай это, Сэм. Я еще никогда не хотела тебя так сильно.
Она провела рукой по его боку, пальцы стали влажными.
Бишоп целовал ее очень нежно, а в ней все дрожало, и она могла достичь кульминации буквально сию минуту. Его ладонь скользнула под ее бедра и приподняла их. Бишоп добрался до чувствительной точки, средоточия женственности, в которой тлела самая чистая из всех энергий.