Бишоп, смирившись, смотрел на нее. Ей был знаком этот взгляд. Вот так же он смотрел, когда уезжал почти год назад. Иллюзий не осталось.
— Значит, снова просить тебя бессмысленно? — бесстрастно поинтересовался Бишоп.
Лауре казалось, что она идет по слабо натянутому канату. Ей хотелось обнять Бишопа, ощутить его уютное тело и подарить ему такой же уют. Но сможет ли она чего-то добиться? Точеные черты его лица заострились, а глаза еще никогда не смотрели так отчужденно. Решения не было, и они оба знали это.
Она покачала головой:
— Нет, Сэм. Нет.
Немного помолчав, он одним глотком опустошил бокал.
Лаура попыталась сменить тему:
— Хочешь еще? Или, может, кофе?
Бишоп поставил на каминную полку пустой бокал. Прямо под фотографией. Будет ли эта картинка висеть здесь на следующей неделе?
Сердце женщины, казалось, опутала колючая проволока. Она заставила себя подойти ближе:
— Я сегодня утром испекла свежие булочки… Но вряд ли они сочетаются со скотчем.
Бишоп отвернулся от камина — от фотографии — и бросил взгляд на дверь. Лауру словно ударили в грудь кулаком.
Он уезжает?!
Ни один из них не мог отрицать очевидное: как бы они ни подходили друг другу, прошлое всегда будет бросать тень на их настоящее и, скорее всего, на будущее.
Собравшись с силами, Лаура пожала плечами:
— Похоже, нам нечего сказать друг другу.
— Кажется, нет, — согласился Бишоп. И взялся за ручку двери. — Наверное, мне пора. — Он взглянул на щенка. — Рад, что тебе понравилась собачка.
У нее стиснуло горло, плечи поникли. Вот оно! Бишоп уходит. На этот раз навсегда. Потребовались все силы, чтобы улыбнуться и не зарыдать от нахлынувших чувств. Но она не желает, чтобы он видел, как ей плохо.
Оба не хотели повторения прошлого, и оба знали: если бы Бишоп остался, то так оно и случилось бы.
Через несколько минут он уже сидел в машине, а Лаура стояла на крыльце. Бишоп не поцеловал ее на прощание. Он не прикоснулся к ней, даже не пожал руку. И, конечно, не сказал, что любит.
Бишоп смотрел на руль. Потом перенес мрачный взгляд на Лауру. У нее забилось сердце. А если бы он открыл дверцу, выскочил из машины и обнял бы ее? Сказал бы, что остается, несмотря ни на что?..
Но он не двигался. Если уж решил уехать, то какого черта не торопится?! Однако Лаура сдержалась и жизнерадостно крикнула:
— Поторопись, пока движение не очень интенсивное! Передавай всем привет.
Твердая линия его рта слегка изогнулась в намеке на улыбку. Потом он кивнул:
— Легко.
Через мгновение Бишоп навсегда исчез из ее жизни. Лауре захотелось разрыдаться.
Теперь она осознала, почему это слово вызвало в ней тревогу тем утром, когда она поинтересовалась, не может ли Бишоп взять еще один выходной. Всего год назад, когда она попросила его уехать после того, как он швырнул обручальное кольцо в камин, Бишоп произнес именно это слово.