– Голодные они какие-то, – Щукин заглянул в большую коробку, словно ожидал там увидеть дополнительный пакет с пиццей для невольниц.
Небесно-голубая Морфо с траурной черной опушкой чуть поводила крыльями, заставляя не отрываясь следить за ее движением. Белые точки на кончиках крыльев резали воздух.
– И все равно она срет, – убил пафос момента Лешка. – Кормить-то их чем?
– Разведенным в воде медом, – отозвался Митька.
– Ну так давай, Винни Пух, шевелись. А то они сейчас тут все подохнут.
Когда Ира вернулась с блюдцем. Бабочки дружно расположились на шторе и замерли.
– Гули-гули-гули, – позвал Щукин.
– Ты еще скажи цып-цып-цып. – Парщиков был, как всегда, прагматичен. Он взял задумавшуюся о вечном Александрию и сунул носом в блюдце с едой. Бабочка прилипла к сладкой жидкости, принялась переминаться тонкими ножками.
– Всем жрать! – побежал к шторе Лешка. Ткань качнулась, сбрасывая с себя голубую Морфо. Остальные плотнее сжали крылышки.
– Байда какая-то, – Лешка проследил, как голубое создание перелетает на зеленого зайца. – Легче их сразу на булавку посадить.
Александрия выбралась из сладкого плена и теперь топталась на краю блюдца, бестолково тыча хоботком вокруг себя. Митька посадил на мед еще двоих. Эльф быстро разобрался что к чему, а вот Аврора замерла, не понимая, что от нее хотят.
– В кругу друзей не щелкай клювом, – подтолкнул бабочку под зад ногтем Щукин. – Давай, жри!
Аврора чуть шевельнулась, но интереса к еде не проявила.
– Может, у нее в голове что слиплось?
– Придется кормить. – Митька оторвался от инструкции.
– С ложки или грудью? – проявил осведомленность в делах кормления Щукин.
– Дубиной по голове. – Парщиков покопался в карманах, залез в рюкзак. Торжественно всем продемонстрировал коричневую зубочистку. Хозяйственный.
Пока Митька снимал с палочки упаковку, пока пытался поддеть свернутый хоботок Авроры, Ира заметила, как дрожат его руки. Довольно сильно дрожат. Со здоровьем что случилось?
Щукин присел на корточки, наблюдая. Деревянная палочка никак не могла зацепить хоботок бабочки. Но вот Аврора шевельнулась, хоботок развернулся, зубочистка направила его к застывающей медовой массе. Бабочка задергалась, принимаясь за еду.
– И так пятнадцать минут под медитативную музыку, – изрек Щукин.
Ира не знала, как выразить свой восторг. Кормление бабочек было за гранью фантастики. Это все равно как если бы с ней вдруг заговорил чайник. Хотя нет, чайник заговорить способен, а вот таких бабочек не может существовать в их мрачном мире.
– Потрясающе! – только и смогла выговорить она.