Включила телевизор.
Пять часов взметнулись и отправились в небытие. Никто не появлялся. Ира сидела на диване, глядя в окно. Неожиданно стало все равно. До девяти она будет одна.
В писк домофона сначала не поверила. Показалось, спит, и ей теперь грезится то, что так хочется. Что пришли друзья. Что шумно и весело. Что…
Вылетела в прихожую.
– Да!
– Гостей ждешь? – промурлыкала Ленка.
Жаль, в домофоне нет экрана. Ира так ясно представила довольную физиономию Курбановой, что захотела увидеть все это вживую. Как стоит в подъезде, как открывает дверь.
Вслед за Ленкой в квартиру шагнул Щукин. Он, как всегда, являл вид безучастия. Ленка была сама энергия!
– О! Мы первые! – ворковала она, передавая коробочку с дешевой туалетной водой.
Увидев бабочек, завизжала. Насекомые от ее крика дрогнули и сорвались со своих мест.
– Это тебе подарили? – завопила Ленка и замахала руками, пытаясь кого-нибудь поймать. – Круто!!! – орала она, протягивая руки к мельтешащим под потолком бабочкам. – Какая красота! Щукин, подари мне такое же!
– Всем хочется повторений, – сухо прокомментировал Лешка. – Чтобы было так же, но с перламутровыми пуговицами.
– Черт, это же столько денег! – носилась по комнате Ленка.
– Мир состоит из повторов, ремейков и релизов. Онтогенез повторяет филогенез. Все уже было.
– Вы что, опять вместе? – Щукина жалко. Это наверняка была не его идея.
– Земля круглая, – уклончиво ответил Лешка и странно на нее посмотрел. Во взгляде проскочила какая-то эмоция. Желание, чтобы поняли, участие? Но разобраться Ира не успела. Затрезвонил домофон. Пришла Ходасян. Увидев бабочек, молча застыла на пороге.
Митька появился незаметно – дверь гостеприимно была распахнута. Курбанова все еще прыгала по комнате, взвизгивала, когда утомленная бабочка падала ей на голову. Морфо стойко переносила этот гвалт, устроившись на люстре. За долгий день она смогла переползти туда со шторы по потолку. Интересно, что ей напоминали пыльные плафоны? Тропические цветы, которые она никогда не видела?
– Минус один, – сообщила Ира Митьке. – Остальные все живы.
Парщиков мрачно оглядел свое хозяйство, словно в уме высчитывал убытки.
– Когда заберешь?
Ира боялась, что свои права на бабочек Митька предъявит прямо сейчас, что не вовремя начнет бить двенадцать и карета слишком рано превратится в тыкву. Хорошо бы он не вспоминал, что бабочки для его мамы. Праздник ведь сегодня у Иры.
– Не торопись, пускай летают, – по-царски разрешил Парщиков.
– Пускай попьют человеческой кровушки, – мрачно хмыкнул Лешка. – Бабочки любят кровь девственниц.