– Нет. Ты убил. Я не хотела видеть, каким ты стал… я тебе верила… верила тебе… а ты взял и убил.
Ему тоже было жаль не в меру любопытную старушку, которая вдруг появилась на лестнице, где никто и никогда не появлялся. Но как знать, сколько услышала эта старушка?
Он не мог рисковать теперь, когда был настолько близок к цели.
– И Всеславу ты убил.
– Она мне мешала. – Подумав, он решил, что не стоит врать Женечке. Сестра ведь.
– Ты даже не пытаешься оправдаться.
– Не пытаюсь. Мне плохо.
– А будет еще хуже. Ты же сам понимаешь, что болен! Эта твоя навязчивая идея… послушай, мертвеца не вернуть! Она ушла. Она…
– Не надо. – Он закрыл Женечке рот, но она продолжала мычать, царапаясь сухими губами в ладонь.
– Скажи, ты и меня убьешь? – спросила Женечка, когда он убрал руку. – Убьешь ведь?
– Не знаю.
Он накормил ее с рук, отламывая от бутерброда крошащиеся куски и пропихивая в упрямый рот. Он напоил чаем, а когда чай закончился, принес горшок.
– Я тебя ненавижу, – сказала она.
Лгала. Она любит его. Иначе бы бросила еще там, в психушке. А она не бросила. И ему жаль, что придется убить Женечку.
– Я не остановила тебя сразу только потому, что не верила в эту твою камеру. Ты делаешь снимок…
– Дагерротип.
– Дагерротип делаешь, и кто-то умирает. Делаешь второй, и кто-то оживает. Сказки. Тебе всегда нужны были сказки. Ты и в родителей наших верил.
– А ты продала камеру.
– Отдала, – поправила Женечка. – На время. Чтобы ты успокоился. Чтобы понял: чудес не существует. Всеслава говорила, что надо достучаться до логики. И когда Максик появился с этой просьбой, я увидела шанс. Я сама сняла Анютку и камеру отдала. В аренду. Потом она бы вернулась… И платье бы вернулось. Камера. Снимок. Анютка живая. И тебе некуда дальше отступать.
– Анютка умерла.
– Это совпадение!
Ему снова пришлось зажать ей рот.
– Не кричи, пожалуйста. Стены здесь толстые, но вдруг кто услышит?
По блеску Женечкиных глаз он понял, что та увидела шанс.
– Это просто совпадение… совпадение…
– Если тебе легче так думать, – сказал он, сминая наволочку. – Но на самом деле ты же думаешь иначе, верно? И поэтому кремировала тело? Деньги решают любую проблему, верно? Чего испугалась? Яда? Неведомого излучения? Любого свидетельства твоей причастности. Ты права: улики надо уничтожать.
Он сдавил Женечкино лицо, вынуждая открыть рот, и запихал в него матерчатый ком, закрепив сверху шелком шарфа.
– Я не сержусь на тебя. Мне жаль, что так получилось. Но… но что вышло, то вышло, верно? Ты не хотела убивать Анютку. А я хотел убить Тоню. Знаешь почему? Потому что она знала про нас. Теперь Тоня будет молчать.