Громко и неожиданно зазвонил телефон. Я вскочил, прошел в комнату. Снял трубку.
– Алло?
Издалека, словно из люка канализации, закричал осипший женский голос:
– Алё! Алё!
– Да, – ответил я.
– Алё! Вы меня слышите?
– Да!
– Я, я дочь Анны Савельевны! Алё?!
– Да! Слушаю!
– Похороны сегодня?
– Сегодня кремация. В три часа.
– Алё?! Не слышу! Алё?!
– Сегодня кремация! – я тоже вынужден закричать. – В три часа!
– Я ее дочь! Я звоню из Прокопьевска! Утром получила телеграмму! Алё?!
– Да, слышу!
– На самолет нет денег! Я не могу найти! Я не могу прилететь!! Алё?!
– Да, да, я слышу! Слы-шу!
Голос стал плакать.
– Когда это случилось?! Причина смерти?! Алё?! Сообщите!.. Как с похоронами?!
– Все нормально! Школа поможет! – так же отрывисто выкрикивал я. – Сегодня кремация! А похороны потом! Все нормально!
– Ее брат!.. Михаил Савельевич! Адрес! Запишите адрес! Алё?! Адрес брата!
– Да, диктуйте! – Я нашел на подзеркальнике огрызок карандаша для бровей, измятую салфетку. – Алло, диктуйте!
Она продиктовала адрес брата.
– А телефон? У него есть телефон?
– Что? Не слышу! Алё?
– У него есть те-ле-фон?!
– Да, да! Пишите!..
Я записал.
– Больше у нее никого! Сообщите ему! Если жив! Алё?! – И голос захлебнулся в слезах и помехах связи.
Я положил трубку.
Сейчас вернется Лена, пусть сообщает брату сама. Если жив еще… Я сунул салфетку под диск телефона, чтоб не затерялся. Вернулся на кухню.
Только закурил – в дверь застучали. Черт, становится суетливо.
На пороге стоял невысокий, квадратный парень; короткая стрижка скрашивала две внушительные залысины.
– А-а, Сэн! – парень, входя, крепко хлопнул меня по плечу. – Здорово! Что, приехал? А Ленка где?
Оказалось, это и есть Витя Бурков. Н-да, изменился… Он всегда казался мне туповатым, хотя и учился в основном на четверки; у него мама – заведующая детсадом, была и в школе председательницей родительского комитета. Очень крепкая тетя, она держала сына Витю в ежовых рукавицах, стремясь сделать из него человека, но Витя не оправдал ее надежд – не стал получать высшего образования, а кое-как купив «жигуленок», превратился в простого извозчика. Что ж, он с детства имел склонность к технике, и это ему пригодилось.
– Как дела, Сэн? – Витя снова хлопнул меня и засмеялся, как запыхавшаяся собака.
– Нормально, – пожал я плечами и, не в силах больше терпеть себя трезвым, спросил: – Слушай, а выпить ничего нет? Может, по чуть– чуть… помянем?
Витя по-хозяйски прошел на кухню, открыл холодильник.
– Я-то за рулем. Какую желаешь? «Привет», «Ферейн»? Я вчера закупил как раз.
– «Привет».
Он протянул мне бутылку: