– Какой сегодня день? — внутренне похолодев, спросила я.
– Да, вроде, среда… — ответил Панин, сверившись с часами, и вдруг умолк. — Слу-у-у-шай! Такое дело надо отметить! По полной программе.
В запасе у нас оставалось не более двух часов — если, конечно, "брат Йорген" чего-то не напутал.
"Полная программа" вылилась в то, что мы потратили все имевшиеся у нас средства до последней копейки, накупили напитков и разных вкусностей, заскочили домой, прихватили пуховики. Пока Панин искал надувной матрац и плащ-палатку, я дозвонилась Зине и умолила его сбежать с работы. Пусть ждет нас на улице у метро "Кропоткинская" — кажется, его экологическая контора расположена в том районе.
Очень хорошо, что, покидая Дом с башенкой, я прихватила с собой остатки кутьи. Кастрюлю с постным рисом, тарелки, столовые серебряные приборы, продукты и напитки я упаковала в большую теннисную сумку — гулять так гулять.
Я села за руль — друг детства принял рюмку еще дома. Вместе с сумкой он зачем-то прихватил пишущую машинку и усиленно продолжал "принимать" по дороге. Зину он моментально приобщил к этому занятию. Виделись они всего один раз и то мельком — когда Серега чинил подъемный механизм в дверце Гакгунгры. Теперь они очень быстро прониклись друг к другу искренней симпатией — еще бы: расположились на заднем сидении и с промежутками в пару минут поднимали тосты за Любимый Праздник населения Огненной Земли.
Прелесть этого праздника, подумала я на выезде из столицы нашей родины, состоит как раз в том, что он всегда с тобой.
– А куда это мы? — спросил Зина, когда мы сворачивали с трассы на проселочную дорогу. — На пикник?
Впрочем, мы уже приехали. Я поставила машину на прежнее место, за кустами бузины.
– Удачное место для пикника, — оценил Панин, обходя дозором кладбище.
– Помнишь, да? — я тронула Зину за локоть; он стоял, привалившись к березе, и смотрел на трассу.
Он кивнул, обнял меня.
До чего же уныло кладбище в ноябре… Как хорошо было здесь поздним летом; тихо, покойно и благостно — а что теперь?.. То ли это ветра свист, то ли падает последний лист, то ли другой украл поцелуй с любимых губ.
– Место выбрано прекрасно, — Панин уже накрыл "стол" на плащ-палатке и теперь сидел, скрестив ноги по-турецки на надувном матраце. — И главное, что потом далеко ходить не надо. Тут и устроимся, — он повертел головой, обозревая черные кресты, обступившие наш трапезный стол. — Когда у нас должен грянуть праздник?
– В двенадцать, — ответила я. — Так мне "брат Йорген" сказал. В полдень.
– Пять минут осталось, — возвестил Панин, глянув на часы, и достал из сумки бутылку шампанского. — Просалютуем в честь праздника.