– Что же нам теперь делать?– спросила Мария Медичи с отчаянием.
– Что? Нам нужно срочно поворачивать назад,– решительно ответила Галигай.
И в эту минуту у кареты возникло озабоченное лицо Людовика.
– Что случилось, матушка? Почему вы приказали экипажам остановиться? Почему госпожа Галигай желает поворачивать в Париж?
– А может быть, Леонора, все вовсе не так, как вы думаете?– проговорила королева, не обращая ни малейшего внимания на сына.
– А мы это попробуем проверить,– фаворитка зловеще улыбнулась.
– О чем вы говорите, матушка? Ничего не могу понять,– опять послышался голос Луи.
– Ах, Людовик, не мешайте! Идите в свою карету и ждите моих распоряжений,– проговорила Мария Медичи, отмахиваясь от мальчика.
– Ваша матушка права, вам лучше уйти,– подтвердила Леонора.– И передайте, пожалуйста, донне Стефании, что королева зовет ее.
Мария Медичи удивленно взглянула на молочную сестру, и та, как только Людовик скрылся из виду, пояснила:
– Если принц и впрямь бунтовщик, то он мог на дороге устроить засаду, чтобы потом сказать, что якобы на королевский кортеж напали неизвестные разбойники… Одним словом, Конде понимает, что ему вряд ли удастся взойти на французский престол, если на его руках будет кровь юного наследника и королевы-вдовы. А после особ королевского дома он, безусловно, первейший вельможа во Франции, и по праву. рождения именно ему предложат занять престол.
– О, Господи всемилостивейший,– опять перекрестилась королева.– Я сейчас лишусь чувств!
– Не самое подходящее время вы выбрали для обморока, Ваше Величество!– усмехнулась Леонора.– Потерпите до Лувра! Там, когда вы и король будете в безопасности, можете расслабиться и вообще не приходить в сознание целый месяц, а то и два. А, донна Стефания, наконец-то!
Из-за занавески выглянула услужливая физиономия камеристки.
– Вы звали меня, Ваше Величество? Уж не замерзли ли ваши ноги?
– Не о ногах сейчас надо думать, донна Стефания,– ответила Леонора сурово.– Самое время голову спасать.
– Ах, госпожа маршальша, что вы такое говорите!– прокудахтала Стефания в ответ.
– Я говорю, чтобы вы забирались в нашу карету, а не торчали у двери!
– Но я не смею… Ах! Сесть в присутствии Ее Величества… Это невозможно!
– Ну, что ж, стойте, если вам угодно,– усмехнулась Леонора, подвинувшись, чтобы освободить место для камеристки, которая предпочла стоять, согнувшись в три погибели, нежели нарушить придворный этикет.
– Так вот, у королевы есть веские основания полагать, что на дороге устроена засада.
– Какой ужас!– воскликнула камеристка, и теперь в ее голосе было куда больше искренности, чем прежде.