Молодая девушка, как прикованная, остановилась в дверях. Как призрачная картина, виделся белый дом сквозь отверстие в стене, его башня возвышалась, как поднятый вверх с угрозой, палец великана. Фонтаны журчали без умолку... В доме, казалось, все умерли — ни одного освещенного окна, ни одной открытой двери. Может быть владелец со всей прислугой уехал и свое имение Либенберг и там спрятал свое столь строго охраняемое сокровище, чтобы предохранить его от нового испуга; но в эту минуту отворилась та самая дверь на террасу, из которой вчера вышел негр; поток света хлынул из ярко освещенной залы и осветил апельсиновые деревья, стоявшие на каменной лестнице, и часть дерновой площадки. Лили увидела на пороге чужестранку, и сердце ее сильно забилось.
На светлом фоне залы благородная фигура чужеземки обозначалась, как силуэт. Великолепные полосы короной лежали на затылке, и черное покрывало, окутывавшее ее и сегодня, было прикреплено к волосам бриллиантовыми булавками. Судя по движениям, которые отличались девственной мягкостью и нежностью, дама была еще очень молода, но сегодня, еще больше вчерашнею, выражалось утомление в ее движениях, когда она медленно спускалась с лестницы. Тщетно Лили старалась разглядеть черты ее лица — темное покрывало падало густыми складкам на ее профиль и бюст.
Вдруг Лили невольно отступила назад, страх овладел всем ее существом, и кровь ударила в виски... Как это глупо! Чего ей было бояться мужчины, показавшегося там в дверях? Он шел теперь не как мстительный разрушитель! Все его внимание, казалось, было обращено на молодую даму. Со свойственными ему решительностью и уверенностью, особенно поразившими ее сегодня утром, сошел он с террасы и, догнав чужеземку на нижней ступени лестницы, заговорил с ней. Это были те же симпатичные звуки, которые так пленили слух Лили, что заставили ее вступить в спор с теткой насчет его характера. Она не могла понять, что он говорил, и слышала только, как он с невыразимой нежностью называл ее Беатриче. Он предложил даме руку, но она поспешно отдернула свою и, покачав головой, произнесла несколько слов нежным певучим голосом, в котором слышались слезы. Как хорошо знала Лили оттенки его голоса! — она не понимая того, что он сказал, тотчас узнала, что он был недоволен, хоть и не выразил этого никаким жестом. Потом он подошел ближе к даме и поднял руку; уж не хотел ли он ее обнять! Как электрическая искра ударила в сердце Лили, так оно больно забилось. Щеки ее горели, ей стало вдруг стыдно подсматривать, и она хотела удалиться, но то, что она увидела в эту минуту, приковало ее к порогу. При приближении Синей бороды чужеземка бросилась бежать неверными шагами, очевидно, боясь его прикосновения. Разве из этого не ясно, что он преступник, и она знает об этом? Или он ей противен и, несмотря на это, требует от нее взаимной любви? Лили сама не понимала, почему она так охотно останавливалась на последнем предположении; но ей некогда было размышлять, об этом, так как в это время в саду тети Вари поднялся страшный шум. Пока молодая девушка следила за происходившим в соседнем саду, курица покинула свое место и теперь, верно, попалась на глаза советнице, так как обе старые дамы, Зауэр и Дора, ломавшая в отчаянии руки, старались ее выгнать, и когда Лили присоединилась к ним, испуганная курица выскочила, наконец, во двор через калитку, которую тотчас захлопнули за ней. Дора не избегла своей участи. Она кончила день, начавшийся спором