— А этот человек, тетя? — спросила Лили тронутая.
— Он тотчас же повернулся, вышел из дома и долго не приходил... Потом он женился на одной из моих приятельниц, — говорила надворная советница почти сурово; она хотела, очевидно, принять шутливый тон, но ей это не удалось.
Сообщение тети Вари и многие другие намеки относительно этого не оставляли для молодой девушки сомнения в том, что человек этот был ее отец. И как же отплатила она ему за это горькое испытание? Она осталась навсегда его верным другом, и когда он однажды благодаря несчастным спекуляциям — он был банкир — стоял на краю гибели, она отдала в его распоряжение все свое состояние и тем спасла его. Родители Лили поэтому очень уважали ее, и мать на смертном одре просила Лили никогда не огорчать ее старой приятельницы к стараться развлекать и утешать ее.
— Никто лучше меня не знает, что можно сделать с возмутившимся сердцем, обладая твердой волей, — добавила после некоторой, паузы надворная советница. — Но теперь люди стали уже не такие — с каждым днем все более и более слабеют и в физическом и в нравственном отношении. «Я люблю» стоит на первом месте, а молчаливое самопожертвование становится все реже и реже.
Лили между тем окончила венок и поспешно положила его на стол. Щеки ее горели, и на лице отражалась упорная решимость. При последних словах тети Вари в голове ее вдруг возник вопрос, как бы поступила она в таком случае. Совершенно против ее желания, но, тем не менее, настойчиво, стояли перед ней те мрачно сверкавшие глаза, и ее охватило чувство стыдливой робости и какого-то блаженства, когда она подумала, что было бы, если бы он был свободен, совершенно свободен и предложил ей свою руку; и ей представился разлад, который возник бы при этом... Слово «борьба» до сих нор не имело для нее никакого значения. Ее юная чистая душа была спокойна, как поверхность воды, не возмущенная бурей, только один раз поднялись на ней волны: это было, когда умерла ее мать, этот удар судьбы принес с собой горе, но не борьбу. Обожаемая отцом, она всегда без труда получала все, что хотела, а если и встречала когда возражения, то ей стоило только приласкаться к отцу, чтобы поставить на своем. Поэтому она не могла иметь ни малейшею понятия о возможности самопожертвования с ее стороны.
В эту минуту на одной чашечке весов лежал лишь призрак, мечта о блаженстве, а на другой — действительность, права тети Вари на благодарность и преданность. И потому убеждение, что тетка должна одержать победу в этой борьбе, взяло верх. Она была спасительницей их семьи, которая обязана ей своим довольством и благосостоянием; она неутомимо просиживала ночи у постели своей любимицы во время ее болезней, когда у матери не хватало более сил, — призрак должен был в эту минуту исчезнуть бесследно.