Она пристально смотрела на прелестное улыбавшееся лицо и с ужасом думала о той минуте, когда ее дед, обезумевший от страха, пробрался ночью в незапертый дом доверчивой семьи, о тех часах, когда он, скрывая за замками и задвижками свою недостойную тайну, рисовал голову Ореста, которая в продолжение почти целого столетия завистливо скрывала невинное грациозное личико девушки.
Надворная советница не колебалась ни минуты в намерении возвратить картину настоящему владельцу, и немедленно, потому что завтра он должен был отправиться в путешествие... Какая ужасная задача для нее! Она должна была принудить себя просить своего противника пощадить честь ее деда; строгое неподкупное чувство справедливости говорило ей, что многолетняя несправедливость должна быть искуплена. Но когда она думала о том, что сосед может обойтись с ней надменно и беспощадно, кровь ударяла ей и голову и она боялась за свой горячий темперамент, который мог все испортить. После сильной внутренней борьбы она вышла из зеленой комнаты, заперла дверь за собой на ключ и в сенях позвала Лили слабым голосом, но ответа не было.
Молодая девушка, выйдя из комнаты, отправилась в сад. Все ее мысли сосредоточились на том, что он уезжает, не простившись с ней. Ее жестокие слова: «Постарайтесь больше не встречаться со мной» в самом деле были последними... Это невозможно! Она шла дальше, но не по длинной окольной дорожке, а по кратчайшей дороге через огород. Она не чувствовала, как палящее полуденное солнце пекло ей голову, напрасно терновник цеплялся за ее платье, и испуганные птицы кричали и порхали в чаще, как будто хотели удержать ее от шага, противоречащего девичьей гордости... Она вошла в павильон. Там лежали еще обломки разломанной стены, и на полу, который прежде трудолюбивая Дора держала в безукоризненной чистоте, видны были многочисленные следы, ведшие к саду тети Вари. Отверстие в стене значительно увеличилось.
Первый раз видела она дом и сад, это чудо искусства, при ярком солнечном свете. Над поникшими головками цветов проносился легкий ветерок, они тихо-тихо покачивались, как бы грустно отрицая что-то, и плеск журчащих фонтанов казался девушке монотонной жалобой, что струи их, не радуя ничьих взоров, одиноко поднимаются к небу среди опустевшего эдема... Там что-то мелькало на уединенной тенистой дорожке; это не была та печальная женщина в длинной белой одежде, это был он сам. С опущенной головой и сложенными за спиной руками он подходил все ближе и ближе, и она ждала его, не шевелясь. Ее стройная, неподвижно стоявшая фигура в светлом муслиновом платье резко выделялась на темном фоне стен павильона. Ветка скользнула по лицу одинокого странника; он поднял голову и, увидев Лили, остановился, как вкопанный.