— Не надо утрировать, — брюзгливо поморщился сидевший рядом лысый человек в очках с темными стёклами, надежно скрывавшими выражение глаз, — мы ведь не на пресс-конференции для журналистов, которым поручено донести до широкой общественности масштаб "русской угрозы". Не такие уж они и дикари, эти русские, и вы это хорошо знаете. И дальнейшая эскалация конфликта с Россией…
— К сожалению, вы абсолютно правы. При самом благоприятном для нас исходе этого конфликта — при заблаговременном уничтожении большей части русских сил возмездия — от тридцати до сорока их водородных боеголовок прорвут нашу противоракетную оборону и долетят до наших городов. Такой ущерб для нас неприемлем, особенно в свете назревающих глобальных перемен — вы понимаете, что я имею в виду. Краткосрочный вывод — операцию "Горячая нефть" следует отменить.
— А долгосрочный?
— Долгосрочный вывод, — крючконосый холодно посмотрел на маленького высохшего старичка, задавшего вопрос, — нам следует или добиваться такого военного превосходства, которое позволит нам нанести гарантированно разоружающий удар, или действовать иными методами. В этом мире всё продаётся и всё покупается, в том числе и люди со всеми их страстями и страстишками — это доказано. В любом случае, вопрос о правах на арктический нефтеносный шельф не закрыт. Этот вопрос очень важен уже сегодня, и станет ещё более важным в будущем — в самом ближайшем будущем, господа.
— Если нельзя сломать входную дверь, возле которой стоит вооружённый охранник, надо залезть через форточку, — на бесцветных губах высохшего старичка появилась гримаса, которую с известной натяжкой можно было считать улыбкой. — Итак, доводим наше мнение до сведения господина президента?
Сидевшие за столом люди-мумии переглянулись и кивнули — молча.
"Ну, вот мы до тебя и добрались, — подумал Денис Изотов, старший лаборант научно-исследовательского института прикладной химии, рассматривая на свет коническую колбу, наполненную тёмной
жидкостью. — Ты дорого нам обошлась, особенно моей семье — Генка, старший брат, не вернулся из-под арктических льдов, мама поседела и до сих пор тихо плачет по ночам… И никто не знает, что случилось со спускаемым аппаратом "Мир-3": пропал — и всё. Обшаривать на такой глубине тысячи и тысячи квадратных километров океанского дна, изрезанного расселинами, — пустая затея, тем более что шансы найти кого-нибудь живым и спасти равны были нулю".
Образцы нефти, добытой со дна Северного Ледовитого океана, доставили в институт самолётом. Результатов анализа проб ждали на самом верху, и "очень серьёзные люди", как говорил завлаб, для пущей важности округлив глаза, но Денис знал, что работа предстоит привычная и несложная, и поэтому позволил себе полюбоваться пару минут маслянистой жидкостью в стеклянной колбе — ведь о ней столько говорили. А "очень серьёзные люди" немного подождут — Денис слышал о них достаточно, и потому не испытывал к этим людям трепетного уважения, хотя прекрасно понимал, что финансирование института нефтехимии (и в том числе его собственная лаборантская зарплата) зависела только от них.