зачитал не слишком длинный стандартный доклад. Затем предоставил слово командиру
бригады.
Карп встал, взял у начпо бумагу и, спотыкаясь на отдельных словах, все же более-
менее прилично объяснил всем, какие они все мужественные, стойкие и преданные партии и
Родине сыны. Помянул погибших (минута молчания). Затем зачитал указ о награждении
личного состава, вручил орден и медали кому положено. В общем, всѐ в рамках правил, начпо даже облегчѐнно вздохнул и мысленно перекрестился, открыл было рот, чтобы
закрыть собрание... Но не успел.
Видимо, жара сыграла злую шутку, или количество водки перешло в качество, но Карп встал
опять, обвел всех суровым, но крепко замутненным взглядом. Его мужественное, не
испорченное интеллигентностью и образованием красно-коричневое от загара и водки лицо
пылало гневом и праведностью.
- А вот теперь я вам правду скажу! Да, вы смелые и сильные. Смелые и сильные
пьяницы, разгильдяи, воры и бандиты! Может быть, это и не ваша вина, блин, вас воспитала
эта долбанная советская школа и этот... (тут он запнулся и слово пропустил) ну, комсомол, в
общем! Но я-то тут причѐм? Предупреждаю: сегодня - праздник, блин! Но если что... если
кто... чего-нибудь учудит, завтро (он так и говорил "завтр?), я вас построю, медали-ордена
навешаю - и строем в трибунал! Всех! Кроме павших, этим - вечная память и слава! И ещѐ, блин, тыловиков награждать только посмертно, при жизни они сами себя неплохо
вознаграждают...
Он пьяно всхлипнул, вытер глаза и вдруг заорал: "Всѐ, на хер! Собрание окончено!"
Тут же вскочил начпо, в короткой последней реплике попытался сгладить выходку
командира, но махнул рукой, всех отпустил, сел на стул, взялся за голову: "Блин, что будет!"
А была - баня! Тут наши саперы давно подсуетились, для нужд своих, а также
общественных (т.е. начальственных) соорудили очень даже приличную баню, с парилкой и
бассейном, выложенным мрамором! Причем мрамор был нагло экспроприирован из дома
богатого "духа", разваленного артиллерией. Был ли он точно "духом"? Хрен его знает, там
все были "духами" (или стали благодаря нам). Но мрамор был только у него, стало быть, и не
фиг сомневаться!
Но всему есть предел, даже силе начальства. После третьего захода в парилку, с
водкой в промежутках, комбригу вдруг стало нехорошо, т.е., в переводе на японский, "кому-
то почему-то херовато".
Начпо и главный банщик, прапорщик Сечко, медленно и аккуратно проводили