– Вы ставите передо мною нелегкую задачу, но я постараюсь справиться, – Сезар поставил трость и положил обе ладони на ее серебряную ручку. – Что случилось, я уяснил из письма. Вы хотели бы добавить к этому еще что-то?
Де Дюкетт задумался, пошевелил усами, словно огромный таракан.
– Ничего особенного, увы. Беднягу де Эмона закопали и позабыли о нем, словно его и не существовало.
– Тогда расскажите мне о нем. Что это был за человек?
– О таких говорят – душа компании. Заводной, балагур. Уже не совсем молод, за тридцать, но хорош собою, смазлив и в любовных делах удачлив, словно кот весною. Женщины на него так и вешались, половина обозниц по нему вздыхала, а ведь есть еще дамы благородные, коим в Париже не сиделось, – те бросали томные взгляды да намеки.
– Разве тут есть женщины? – удивился Сезар. – Я имею в виду особ благородного происхождения.
– И немало. Кое-кто не оставляет мужей и следует за ними на войну. И тут не отдохнуть от семейного уюта! – полковник засмеялся. – К счастью, моя благоверная не из таких, сидит себе мирно дома да растит детей, что и полагается делать настоящей даме. А вот некоторым неймется. При штабе моего полка таких дам трое: госпожа де Рюэль, супруга подполковника де Рюэля, жена капитана де Кормье и благоверная лейтенанта Шассе. С последней капитан де Эмон, говорят, любовь крутил, но доказательств не имею. В моем полку такие вещи не приветствуются, не хватало тут еще оскорбленных мужей да дуэлей из-за ревности!
– Значит, лейтенант Шассе…
– Если вы о том, что он мог бы прикончить беднягу де Эмона, то я вас разочарую. Лейтенант Шассе… Гм. Впрочем, вы этого человека сами увидите и составите о нем мнение. Даже его женушка больше на такое способна, чем он сам.
– Иногда в людях дремлют страсти.
Полковник расхохотался.
– Меньше читайте русскую поэзию, друг мой! Что в лейтенанте Шассе дремлет, так это здравый смысл и жизненные амбиции.
– А к двум другим дамам капитан не… приставал?
– Может, такое и было, только мне неизвестно. Что вы еще желаете знать о нем?
– Все, что вы знаете. Играл ли, пил ли, в чем замечен…
– Разве что в безрассудстве. Играл, конечно, многие играют. Офицеры развлекаются в походе, выигрывая и проигрывая по маленькой. Де Эмон не был исключением. Но я бы не назвал его безудержным игроком, меру он все-таки знал, и фамильное состояние оставалось при нем, – де Дюкетт помолчал. – Кутил… Редко. Иной зальет глаза вином и света белого не видит, но только не покойный капитан. Из кабачков уходил сам, не уносили. Он, знаете, Сезар… жить умел, как умеют немногие. Да, пожалуй. Именно так о подобных людях говорят. Жан-Себастьян жил где угодно – что в Париже, что в походе, что в бою, что на отдыхе, – полковник вздохнул. – Нравился он мне… Хорошим был офицером, солдаты его любили.