– Мадам Шассе вас развлекла вчера? Я заметила, как вы уходили, а потом вернулись поодиночке.
Вот чертовка.
– Это совпадение.
– Ну конечно, – сказала Вивиана, явно не поверив. – Дорогая Мадлена вешается на всех симпатичных мужчин, а вы уж точно симпатичны. Ваша супруга отпустила вас на войну одного?
– Я не женат.
– О! Тогда берегитесь. Неженатым офицерам тут живется превесело, ведь даже наш гимн, что солдаты поют, идя в бой, – о любви. Каждая обозная красотка готова уложить вас в постель да заставить потом жениться. Вы не представляете, сколько случается мезальянсов.
– Я слышал, и иначе происходит: обозные девушки отказывают блестящим офицерам, даже если они предлагают руку и сердце.
– Конечно, отказывают кто поумнее. А кто поглупее – летят, будто бабочки на свечу. Не понимают, что семья избранника их никогда не примет. Тут кипят страсти, сударь, осторожнее в этом котле.
– Вы ведь знали капитана де Эмона? – спросил Сезар, пристально на нее глядя.
Вивиана слегка переменилась в лице, но ответила довольно спокойно:
– Конечно. Жана все знали. Он был такой… живой, что ли. Ведал, как найти подход к дамам, у кого-то возбуждал зависть, у кого-то злость, а с кем-то искренне дружил. Мне жаль, что он так глупо умер, и я недоумеваю почему.
– Он был моим знакомым.
– Вот как! – госпожа де Рюэль, кажется, не удивилась.
– Мы виделись с ним иногда в Париже… не сказать, чтобы дружили, но знались.
– Он ничего не говорил о вас. Впрочем, у Жана было столько друзей… Всех и не упомнить.
Вивиана называет покойника Жаном. Прелестный штрих.
– А вы входили в число этих друзей, мадам?
Она не дрогнула.
– Чем вызван ваш вопрос?
– Простое любопытство.
Вивиана пожала плечами.
– Я его уважала. Жан был победителем, если вы понимаете, о чем я. Не карьеристом, но человеком, знающим, чего он от жизни хочет. И он развлекал меня, единственный из всех, кроме мужа. У нас скучный полк, сударь, – и пусть полковник слышит, да!
Но де Дюкетт, конечно же, ничего не слыхал – стук копыт и ветер заглушали слова – и Вивиана прекрасно это знала, потому и говорила свободно.
– А Жан был лучом света во тьме, горящим фонарем, – продолжала она. – Такой яркий, такой настоящий. Ведь это многое говорит о человеке, когда он настоящий. Умел подобрать ключ к людям. Он бы далеко пошел, если бы не…
Тут Вивиана запнулась и отвернулась. Виконт внимательно наблюдал за нею, как мог: это искренняя скорбь или талантливая игра? Вполне вероятно, что Вивиану и капитана де Эмона связывали исключительно дружеские чувства, однако подозрения росли.
– Простите, – сказала мадам де Рюэль, снова поворачиваясь к собеседнику, и резким щелчком стека вынудила свою заупрямившуюся кобылку идти ровно. – Все это еще слишком свежо для меня. Видите ли, я привязываюсь к людям, а у меня мало друзей среди мужчин. Жан был таким другом.