Он выбрал правильный тон для разговора с ней: Мадлена сломалась сразу. Виконт мысленно себя похвалил.
– Хорошо, хорошо. Я расскажу. Но вы ведь сохраните все в тайне?
– Если вы сама не проговоритесь, мадам, на меня можете рассчитывать.
Она посмотрела на него почти что с ненавистью.
– Я слишком много выпила тем вечером, – пробормотала Мадлена, – и потому проговорилась вам… как вижу, зря. Ну хорошо же! Я расскажу. Жан-Себастьян и правда любил меня! Если бы я не была замужем, он поведал бы об этом всему свету!
– Он был вашим любовником? – в лоб спросил виконт.
– Что… как вы смеете… нет! – но неуверенность в голосе ее выдавала. – Он… он никогда не позволял себе…
– Никогда?
– Нет… кроме того дня…
– Мадам, – устало произнес виконт, – давайте по порядку, а я вам помогу. Вы виделись с капитаном де Эмоном в день его смерти, первого августа?
Строго говоря, умер капитан ночью, второго, но лишний раз это не стоит уточнять.
Сезар уже прекрасно понимал, что ключ к разгадке лежит именно в том дне. Что-то произошло с капитаном – и это что-то выбило его из колеи. Вивиана говорила о взволнованности, и Инесс отметила, что капитан был непривычно возбужден и расстроен. Что же скажет Мадлена?
Мадам Шассе опустила взор.
– Да, – ответила она еле слышно.
«Господи, – подумал виконт, – он их всех посетил. Что за ловкач!»
– Когда это было? В котором часу?
– В десять, как мы условились.
– О, да вы условились?
– Не издевайтесь надо мною! – вскрикнула она. – Вы заставили меня говорить, но хотя бы не смейтесь!
– Хорошо, мадам, – примиряюще сказал виконт, – извините меня.
– Мы с Жаном… вы должны понять! Это была судьба, роковое влечение. Я вышла за лейтенанта Шассе, потому что так хотел отец, но не любила его никогда. Он же словно рыба вареная, мой муж, – скривилась Мадлена, – вы его видели. Правда, солдатами командует хорошо, а вот с женщинами теряется, даже с женой. И я поехала с ним потому, что оставаться дома с его матушкой не было никаких сил. Старая мегера! Съела бы меня с потрохами. Мы приехали в Галлиполи, и тут я увидела Жана. Он был такой… такой… – слов ей явно не хватало, и Мадлена просто начертила в воздухе непонятную кривую, призванную в совершенстве обозначить, как прекрасен был Жан-Себастьян де Эмон. – Я, кажется, сразу к нему потянулась. Это было влечение!
– Я понял, – сдержанно проговорил Сезар, – а дальше?
– Мы долго не решались… сказать все друг другу. Затем Жан признался мне, что его будто опалило огнем, когда он меня увидел. Он назвал меня своей жгучей звездой и до того самого дня так называл. Мы… встречались тайно, разговаривали, держались за руки. О, как нам было хорошо! Он говорил, что хочет быть со мною до конца, и я понимала, о чем он, но не решалась… А в тот день…