На фантасмагорическом празднике у Параджанова тот день не было лишь самого желанного гостя – Владимира Высоцкого. В Тбилиси он прилетел только на следующий день, и прямо из аэропорта поехал к Сергею. Очевидцы вспоминают, что Высоцкий был в джинсовом костюме и рубашке с широко распахнутым воротом. На толстой серебряной цепи болтался николаевский рубль. Сергей обнял Высоцкого и, увидев необычный медальон, развел руками: «Володя, миленький, что это за побрякушка у тебя?.. Подожди минутку. Снимай, ради бога, у меня для тебя есть что-то посерьезней». Поспешил к комоду, покопался и извлек из ящика замечательную, ручной работы и, вне всякого сомнения, очень дорогую звезду. Подошел к Владимиру, снял рубль с цепочки и повесил на нее свой сверкающий дар. «Уж и не помню, откуда это у меня, но я думаю, что эта звезда заняла достойное место – на твоей груди». И рассказал, что этот малахитовый с бриллиантами орден был высшей наградой османской Турции.
В заключительный день гастролей Таганка порадовала тбилисских театралов «Мастером и Маргаритой». Перед началом спектакля, когда в зал вошли два великих режиссера – Любимов и Параджанов, все зрители встали, приветствуя мастеров. А на прощание Параджанов преподнес любимым артистам коллаж, который сотворил за ночь до этого. Затем это параджановское произведение украсило фойе театра в Москве…
В следующем году Параджанов дал пространное интервью газете «Монд». Он был откровенен: «Чтобы выдвинуть против меня обвинение, я был назван преступником, вором, антисоветчиком. У меня на теле даже искали золото. Затем приписали гомосексуализм и судили за это «преступление». Я якобы изнасиловал члена партии и совратил сорокалетнюю даму с помощью порноручки. Чтоб приписать мне преступление, были мобилизованы шесть прокуроров. «Да, вам мало года, – говорили они. – Вы получите пять лет. Этого вполне достаточно, чтобы вас уничтожить»…» Теперь я свободен, но не чувствую себя в безопасности. Я живу в вечном страхе – боюсь выходить из дома, боюсь, что меня обкрадут, сожгут картины из лагеря. Здесь все должны иметь прописку и работу. Но мне не дают работу… Меня в любое время могут арестовать, так как я нигде не работаю.. Я не имею права существовать, я вне закона… В тюрьме жизнь моя имела какой-то смысл, это была реальность, которую надо было преодолевать. Моя нынешняя жизнь бессмысленна. Я не боюсь смерти, но эта жизнь хуже смерти…
Сегодня у меня нет выбора. Отдых мне невыносим. Я не могу жить, не работая. Мне запрещено любое творчество. Я должен скорее уехать отсюда… Я знаю о тех трудностях, которые меня ожидают. Вряд ли я сразу найду вдохновение на Западе. Я не хотел бы создать впечатление у французов, что сразу смогу создать шедевры. Мои корни здесь, но у меня нет выбора. Я должен уехать…»