Узнав о свадьбе, мадам Сталлоне разрыдалась: «Он ее не любит! Он с ней только из жалости из-за здоровья Софии!»
Счастлив — не счастлив? Из любви или из жалости? Кто знает, и не будем гадать. У Сильвестра Сталлоне еще впереди годы жизни и, возможно, они дадут ответы на эти и другие вопросы. А вот о некотором прошлом можно поговорить.
Летом 1993 года в английской газете «Дейли мейл» появилось очередное интервью с Сильвестром Сталлоне, еще раз приоткрывающее его прошлое — отношения с семейным кланом. Вот что сказал Сталлоне тогда:
— Мой отец и сегодня относится ко мне как к подонку. С матерью словом не обмолвились уже четыре года. А вторая бывшая жена, Бригита, взяла после развода деньги и все последние годы только и поносит меня.
Каждый год я тратил миллион долларов, помогая семье, поставил на ноги племянниц и племянников, все окончили колледжи. Они просто предали меня. Это так тяжело, используют меня как могут, но, похоже, просто не способны разделить со мной радость моих успехов.
Все, что произошло в моей жизни, это — чудо. Вот я здесь в одном из лучших мест в мире. То, чего я добился, известно повсюду. Я делал что-то стоящее, и успех пришел ко мне. А они, моя семья, вовсе не рады и не желают гордиться мною. Они плюют на все, что я для них сделал…
Меня и в детстве не уважали. Годы шли, но отец и не собирался придать мне хоть какой-нибудь уверенности в жизни. Отчасти поэтому я и начал заниматься штангой, набирать мускулатуру. Я старался сделать все, что в моих силах, и еще «сверх того». И думаю, я не исключение. Наверное, именно поэтому многие добившиеся успеха люди вышли не из слишком счастливых семей. Им приходилось утверждать себя в том или ином.
Отец мой был человек грубый. Бил меня. Последний раз мы с ним столкнулись полтора года назад. Он мечтал сыграть в поло на Палм-Бич, где играет по традиции принц Чарльз, ну, и я уж постарался, нанял лучших игроков.
Матч был что надо. Мы выступали в разных командах. В начале второго раунда — я только-только собирался нанести удар — отец приблизился и врезал мне. Моя лошадь сбросила меня на площадку, я чуть шею не сломал. И вот лежу — знаете, я по сей день не могу в это поверить, — a он бросил на меня взгляд и рявкнул: «Ты что, встать не можешь, или ты не мужчина?»
Не хочется так плохо думать обо всем этом, но я понял, что ему нужно одно — быть на моем месте. И то же самое мой брат. Оба они завидуют мне, а я не хочу этого. Я желал бы своей родне радоваться моим успехам, а не терзать себя из-за этого.
С матерью, Жаклин, еще хуже. Какие отвратительные вещи говорила она мне! Как ужасно отзывалась о Бригите, а теперь она ее лучшая подруга. Я не видел мать 4 года, но читал, что пару недель назад она рассказала журналистам, будто мне ампутировали руку. Мы никогда не будем близки…