Знаменитые писатели Запада. 55 портретов (Безелянский) - страница 27

На первую страницу

«Старик с огненными глазами» перешел 82-летний рубеж и шел к 83-летнему, но на полпути умер. Это произошло 22 марта 1832 года. Видимая причина: простуда. Простуженный, он сидел в кресле, попросил вина с водой. Потом неожиданно вскрикнул: «Больше света!» И умолк навеки. Легкая смерть. Некоторые биографы пишут другое: болезнь его была тяжелой, хоть и короткой. А теперь снова вернемся к последней любви старого Гёте, к юной Ульрике. Ситуация неординарная, и она вдохновила многих поэтов на размышления о любви, когда можно любить, а когда нельзя.

Всё то, что Гёте петь любовь заставило
На рубеже восьмидесяти лет, —
Как исключенье, подтверждает правило, —
А правила без исключенья нет

Так посчитал Александр Межиров.

Поэт Серебряного века Михаил Кузмин в 1916 году написал стихотворение «Гёте» и в нем нарисовал такой образ великого олимпийца:

Я не брошу метафоре:
«Ты — выдумка дикаря Патагонца»,
Когда на памяти, в придворном шлафоре
По Веймару разгуливало солнце.
Лучи свои спрятало в лысину
И скромно назвалось Geheimrath’om,
Но ведь из сердца не выкинуть,
Что он был лучезарным и великим братом.
Кому же и быть тайным советником,
Как не старому Вольфгангу Гёте?
Спрятавшись за орешником,
На него почтительно указывают дети.
Конечно, слабость: старческий розариум,
Под семидесятилетним плащом Лизетта,
Но всё настоящее в немецкой жизни — лишь комментариум,
Может быть, к одной только строке поэта.

Лизетта… Ульрика… что-то юное и благоухающее… ступенька к ушедшей молодости… жажда возрождения… и ясное понимание, что это всего лишь иллюзия… возможно лишь то, что возможно, а это… И как писал Петр Вегин в стихотворении «Любовь старого Гёте»:

Кончено, милая, кончено.
Судьбу не перехитрить.
Ты мне годишься в дочери —
как мне тебя любить?
Имя твое многоточием
я заменю в стихах…
Но я не помню — как дочек
держат отцы на руках.
Небезошибочно Время.
Я не могу быть отцом.
Но молит она на коленях:
«Останься моим певцом!»

Он и остался. Отсюда и «Мариенбадская элегия».

Финальный и несколько скандальный аккорд

О Гёте существует множество книг, но в основном апологетических. И в этой связи весьма любопытна оценка великого олимпийца, которую дал Фридрих Энгельс. Он отмечает большую противоречивость немецкого поэта и мыслителя:

«Так, Гёте то колоссально велик, то мелок; то это непокорный, насмешливый, презирающий мир гений, то осторожный, всем довольный, узкий филистер».

Писателя Леонида Жуховицкого, когда он был в Веймаре и задал заместителю директора национального музея Гёте стереотипный вопрос «Кто ваш любимый немецкий поэт?», весьма удивил ответ: «Клейст… Гёльдерлин…»

Следующая страница