Флиттнер слушал поток вопросов с опущенной головой и молчал. Только время от времени язык его скользил по нижней мясистой губе, а руки крутили руль велосипеда; и вдруг он сказал, не поднимая головы: „Я должен кое-что сообщить. Из „Киоска" я не прямым путем поехал домой, а мимо кемпинга". И добавил, что в тот прекрасный день очень приятно было прокатиться на велосипеде, поэтому он пожертвовал кофе. Он проезжал мимо старика и сказал ему „добрый день", а потом ехал по Бундес- штрассе, направляясь домой. Но он не проезжал мимо места преступления. Он никогда не видел Марию Флоски и молчал о своей поездке только из страха попасть под подозрение. Он знает, каково в „каталажке" и не хочет попасть туда еще раз. Его тупой взгляд стал вдруг таким испуганным, что все сказанное им прозвучало вполне правдоподобно, и Дегену стоило усилий, чтобы не поддаться минутной жалости. „Хорошо", — сказал он и потребовал, чтобы Флиттнер показал ему, каким путем он лоехал на север. Они могут все вместе с часами в руках проехать этот путь и проверить, приедут ли они таким образом к дому Флиттне- ра в 17 часов 30 минут.
И вот они поехали обратно к „Киоску Крамера". Флиттнер поехал дорогой, которая проходила далеко от места преступления, затем на север мимо места, где отдыхал Хок, по улице Теештрассе в Альценау и по Бундесштрассе домой. Он ехал так медленно, что одно это вызывало подозрение. И несмотря на это ему понадобилось 45 минут, чтобы доехать от „Киоска Крамера" до дома. Значит, он был бы дома до 17 часов. Тогда Флиттнер объяснил, что они сейчас ехали не совсем тем путем, которым он ехал 11 сентября. И они снова поехали от „Киоска" к дому Флиттнера. На этот раз путь занял 55 минут. Но разрыв во времени в 30 минут все равно нельзя было заполнить. Деген покончил с этой игрой, велел доставить Флиттнера обратно в Альценау и по прибытии сразу же приступил к допросу, который продлился до 19 часов 35 минут. Все его вопросы касались 30 минут разрыва во времени. Есть ли у Флиттнера другое объяснение, кроме того, что это время он провел на месте убийства Марии Флоски? Внешне Флиттнер казался тупо уставившимся в одну точку, но внутренне он был настороже и твердо придерживался взятой линии: он поехал на север, он не видел места преступления. Может быть, он останавливался где-нибудь по пути, чтобы полюбоваться цветами или посмотреть на что- нибудь? Но он продолжал твердить, что к убийству не имеет никакого отношения. И только когда заметил, что Деген больше не протоколировал допрос, немного расслабился. Деген использовал момент, чтобы, отвлекшись от всего этого дела об убийстве, завязать личную беседу о жизненных обстоятельствах, о его прошлом, о приемных родителях. И тут Флиттнер вдруг расплакался и стал жаловаться, что из-за старухи его хотят посадить в тюрьму. Ему не в чем признаваться, и он не хочет навлекать позор на голову своей приемной матери. Затем попросил отпустить его и продолжить разговор на следующий день, потому что он уже устал.