Дунька со сверстниками бегала по кромке моря, а Бахус продолжал свой рассказ:
– Еще перед восходом солнца мы с Хемом садились в лодку и плыли в бесконечность ловить рыбу. А! Какой он гениальный человек! С каким искусством он жарит рыбу на камнях, с таким искусством можно любить только женщину. А потом мы ездили с Хемом на Кубу к Фиделю. Сейчас либо мы немедленно пересаживаемся в тень, либо нас ёбнет солнечный удар! – заметил предусмотрительно Семенов, и мы все, как крабы, переползли по гальке в тень.
– Однажды в Италии мне удалось взять интервью у Отто Скорцени, одного из ближайших соратников Муссолини. За мной следили, предупреждали… сыпались угрозы… но «майор Пронин» вышел сухим из воды.
На нас действовали все эти отдаленные географические названия, как теплая водка в жаркий полдень. Тогда в Болгарию, которая считалась не заграницей, как курица не птицей, можно было пробиться только сквозь «шпицрутен» партийных ячеек, где несчастных советских товарищей с садистическим восторгом мешали с дерьмом, задавая вопросы типа: «Когда состоялся второй съезд РСДРП?» или «Сколько залпов дала „Аврора“ в революцию семнадцатого года?». А она, как выяснилось, нисколько не давала. Но это не важно. Важно то, что «шпицрутен» и ответы на идиотские вопросы были необходимым условием для того, чтобы допрашиваемый купнулся в Черном море на территории Болгарии.
– У меня есть доступ к архивам, я много знаю, и за границей за мной всегда следит недремлющее око ЦРУ, – добавил Бахус.
Пьяные от этой информации, мы лежали на горячей гальке, как трупы.
– Сегодня вечером – ко мне, на дюжину шампанского, – пригласил всех нас Семенов высоким голосом.
Он донесся до меня через музыкальную границу моих мыслей, которые плотно окружили меня и отделяли, раскинувшуюся на камнях, ото всех присутствующих.
«Какой потрясающий человек! Надежный! Необыкновенный! Как в опере! – пели мои мысли под завораживающие звуки флейты, под звон бубнов и колокольчиков. – Вот это мужчина! Ведущий! Он возьмет меня за руку и поведет в желтом сарафане, потому что он – ведущий… Поведет он меня в рощу, но не в березовую, потому что мы не в России, а в Древней Элладе. И приведет он меня в виноградную рощу на склоне горы. Мы подойдем к серебряной чаше и будет нам дано испить солнечной виноградной влаги. Ах, какая в нем сила!»
– Актрисуля, ты в ударе или в солнечном ударе? Все время что-то про себя мурлыкаешь? Истина – в вине, поэтому я вас жду вечером к себе после тенниса. Ради бога, после тенниса! У меня тьма работы, но вот эта граница между трезвостью и опьянением меня безумно возбуждает… как в любви: «Пусть будет сердце страстью сметено, пусть в чаше вечно искрится вино!». Я жду вас на дюжину шампанского!