– А Квас сейчас где? – спросил Радаев. Так они между собой звали Царькова.
Таня горько усмехнулась:
– Сказал, что на охоте с Шокиным, сволочь.
– Какая охота в июле? А почему сволочь?
– Плевали они на законы. Директор заповедника с ними в бане парится каждую пятницу. Но сегодня Ленчик точно не на охоте. Поэтому и сволочь.
Таня не стала говорить, с кем только что увидела Царькова.
– Ленчику сейчас не до меня, – сказала она туманно, и глаза ее тоже затуманились.
Когда-то Павел на эти глаза и расцвел. Пришел в парикмахерскую, сел в кресло, посмотрел на себя в зеркало. Захотелось сплюнуть: до чего ж плюгав, шея тонкая, уши торчат, срамота. И тут Таня подходит, смотрит на него в зеркало.
– Как стричь будем?
– Уши оставим.
– Голову моем?
– Можно.
Руки у нее были ласковые. А тело – жаркое, привораживающее. Он это ощутил, когда она стала стричь его, то и дело прижимаясь.
Напоследок зазывно посмотрела:
– Обрастай, парнишечка.
Квартиру точно было не узнать. Зеркальные потолки, паркет, белые двери. Павел, как ни старался, не мог скрыть восхищения.
Таня обрадованно засуетилась:
– Лезь в джакузи, я мигом что-нибудь приготовлю.
Павел лежал в душистой пене, разглядывал дорогую сантехнику и батарею дорогой косметики. Правильно подмечено, тянет человека на место преступления. Сколько раз он мылся в этой ванне и всякий раз думал: «А что если сейчас придет Квас, вот будет потеха!»
– Тебе потереть спину? – Таня стояла в дверях ванной уже переодетая в халатик с глубоким вырезом.
– Потри, – согласился Павел, поняв, что это только предлог. – Только ты взмокнешь.
– Мне раздеться?
Это была женская коронка Тани. Что касается секса, она была очень предупредительна.
Глаза ее широко открылись, она часто задышала, освобождаясь от платья и забираясь в джакузи.
«Она, конечно, дрянь, но она лучше той клюшки из кафе», – мелькнуло у Павла, прежде чем он перестал вообще о чем-то думать…
Потом они вкусно ели. Радаев раздумывал: если холодильник забит разными деликатесами, значит, Таня действительно живет здесь и почти наверняка кого-то принимает, а к Царькову только ездит в гости. Мало ей одного мужика. Организм требует двоих, а может, даже троих.
В перерыве между холодными закусками и разогретой в микроволновке осетриной они снова устроили любовь. Только на этот раз на широченной тахте. И Танька горячим шепотом клялась, что всегда любила только его, Павла.
– Я тебе писала. Почему не ответил? – спросила она.
Было дело. Даже фотографию свою в письмо вложила. С надписью «на бесткарыстную память». Фотографию эту Павел вернул на тот адрес, который указала Таня: главпочтамт, до востребования. Хотел показать, что ставит на их отношениях точку.