Крупнотелый коренастый Траш всю жизнь прожил в Массачусетсе и говорил как его уроженец, то есть буква «р» у него начисто отсутствовала. Ему было уже за пятьдесят, он носил короткую военную стрижку и мятый костюм цвета земли. После тяжелого трудового дня детектив выглядел усталым. Они с Бентоном пошли по ярко освещенному коридору. Пахло освежителем воздуха, кругом была безупречная чистота — ни соринки. По обе стороны от них располагались камеры, где под замком находились тела и улики. Чтобы туда войти, требовался электронный пропуск. Здесь было даже кресло-каталка — Бентон никак не мог понять, зачем она в морге — и мощный сканирующий электронный микроскоп, каких он никогда не видел в подобных заведениях. Но вот с персоналом дело обстояло значительно хуже.
Кадров хронически не хватшю — опытных судмедэкспертов и других специалистов отпугивала низкая зарплата. Да к тому же реальные и мнимые ошибки и оплошности в их работе всегда вызывали ожесточенную полемику и проблемы во взаимоотношениях с общественностью, что отнюдь не облегчало жизнь тем, кто работает с мертвецами. Журналистов и посторонних сюда не впускали. Повсюду вигал дух враждебности и недоверия. Бентон предпочитал приезжать сюда ночью. Любые визиты во время рабочего дня воспринимались с плохо скрываемым раздражением.
Они с Трашем остановились у закрытой двери прозекторской, которая использовалась для самых сложных или биологически опасных случаев. У Бентона зазвонил сотовый. Взглянув на дисплей, он увидел надпись «Абонент неизвестен». Скарпетта!
— Привет! Надеюсь, ты проводишь вечер лучше, чем я.
— Вообще-то я в морге. — Он повернулся к Трашу: — Одну минуточку!
— Тогда твой вечер вряд ли можно назвать приятным, — вздохнула Скарпегта.
— Я тебе перезвоню. Попозже. У меня к тебе вопрос. Ты что-нибудь слышала о том, что произошло в рождественской лавке в Лас-Оласе два с половиной года назад?
— Ты, конечно, имеешь в виду убийство?
— Именно.
— Сразу не скажу. Может быть. Люси что-нибудь отыщет. Я слышала, у вас там идет снег?
— Я тебя все равно привезу, даже если мне придется брать напрокат оленью упряжку.
— Я тебя люблю.
— Я тебя тоже.
Закончив разговор, Бентон взглянул на Траша:
— А с кем мы будем работать?
— Доктор Лонсдейл согласился помочь мне. Он тебе понравится. Но вскрытие проводил не он. Этим занималась она.
Она здесь главная фигура. Она смогла достигнуть всего, чего достигла, потому что она — это она.
— А по мне, так женщин вообще нельзя допускать к этому делу, — заявил Траш. — Разве это женское занятие?
— Среди них есть хорошие специалисты, — возразил Бентон. — Очень хорошие. Ведь не все делают карьеру благодаря своему полу. В данном случае все как раз наоборот.