К 19 августа англо–франко–советские переговоры зашли в тупик. Советское правительство дало согласие на приезд Риббентропа в Москву 26–27 августа. В то же время было принято решение оставить двери для переговоров с Англией и Францией открытыми. В ночь на 20 августа в Берлине состоялось подписание советско–германского кредитного соглашения, о чем было сообщено в печати. В тот же день Гитлер обратился к И. В. Сталину с личным посланием, настаивая на приезде Риббентропа в Москву 22 августа, самое позднее 23–го.
О напряженности этих дней свидетельствует хотя бы такой факт. На 23 августа одновременно была намечена встреча Геринга с Чемберленом в Англии. На один из немецких аэродромов за именитым гостем уже прибыл самолет «Локхид А–12» английских секретных служб. Содержание условий сговора хранят в тайне британские архивы. Утром 21 августа на переговорах в Москве началось последнее заседание советской, британской и французской военных делегаций, закончившееся безрезультатно. Вечером Сталин отправил Гитлеру телеграмму с согласием на приезд Риббентропа 23 августа. Полет Геринга в Англию был отменен.
22 августа советская печать сообщила о предстоящем приезде Риббентропа. Готовясь к его приему, в Москве ожидали положительного сдвига на переговорах с Великобританией и Францией. Глава французской военной делегации генерал Ж. Думенк посетил в тот день К. Е. Ворошилова и сообщил, что получил от своего правительства положительный ответ на «основной кардинальный вопрос» (согласие на пропуск советских войск через территории Польши и Румынии в случае наступления германских армий) и полномочия подписать военную конвенцию. Однако он признал, что о позиции английского, румынского и польского правительств ему ничего не известно. Иными словами, подписание военной конвенции и предотвращение совместными усилиями нападения Германии на Польшу оказалось невозможным. У. Ширер считает, что Чемберлен, отвергнув соглашение с СССР, впоследствии «вернулся к этой мысли». Если все обстояло именно так, то английский премьер пошел на это лишь с целью оказать давление на Германию, вернуть ее политику в «разумные рамки» мюнхенского сговора. Анализ доступных в настоящее время английских дипломатических документов показывает, что правительство Великобритании стремилось избежать войны с Германией, но не желало заключать соглашения с СССР на основе обеспечения равной безопасности, да, пожалуй, и вообще какой–либо договоренности с СССР, направленной против Германии, хотя необходимость именно такого соглашения диктовалась угрозой фашистской агрессии, нависшей над Европой. Впрочем, это всего лишь частное замечание. В целом же автор довольно объективно раскрывает политику Англии и Франции, подчеркивая: «В любом случае Сталин, по–моему, не принимал окончательного решения (о заключении пакта о ненападении с Германией. — О. Р.) до вечера 19 августа».