Ему было приятно, что труд отмечен. Но мысль о том, что, возможно, это последний их домашний завтрак, отравляла радость момента.
Катерине, похоже, тоже.
Она перестала улыбаться.
«Мы в ответе за тех, кого приручили», — вспомнила Воскобойникова старую истину. Бедный Чистов! Да и окружающие от их развода будут в шоке, не говоря уже про детей. Верх нелогичности. И почему только любовь так редко совпадает с логикой?
— Все переживем, Володь, — сказала она, прикоснувшись рукой к его лежавшей на столе ладони.
— Наверное, — вздохнул он. — Куда ж нам деваться?
— Вот именно. Как на работе-то дела?
— Ничего, идут потихоньку. Твой знакомый очередной заказ на ежедневники сделал. Выгодный.
— Очень хорошо.
Екатерина Степановна у государства денег никогда не тырила, воспитание не позволяло. Но ее положение так или иначе приводило к тому, что дополнительные деньги в семье появлялись.
Тот же знакомый, о котором шла речь, — директор довольно крупной нефтяной компании, Хаджоев. По большому счету ему без разницы, где заказывать ежедневники. Да директор никогда их лично и не заказывал — не тот уровень.
Однако, узнав, что муж Воскобойниковой занимается этим мелким бизнесом, дал указание своим хозяйственникам брать продукцию у него.
Пустяк, мелкие деньги и уж точно не взятка — даже цена была вполне рыночной. Но отношения подобные жесты точно не портят. А доброжелательное деловое внимание со стороны чиновницы такого ранга уже немалого стоит.
— А что тут особо хорошего? — вдруг спросил Чистов. И спросил как-то необычно: как будто сам себя, а не сидевшую рядом пока еще жену.
— Не поняла, Володь. — Она действительно не поняла его мысли.
— Я про то, что без тебя этот заказ вряд ли бы мне достался, — объяснил он.
— Ну и что? Во-первых, я Хаджоева об этом не просила. И ничего ему за это в зубах не принесла. Во-вторых, ты с ним по реальным ценам работаешь. По нереальным его сотрудники работать бы не стали. Ну и некое «в-третьих» тоже присутствует.
— Что — в-третьих? — не понял Чистов.
— Если б ты двадцать лет не прикрывал мой тыл, я вряд ли была бы сейчас интересна Хаджоеву, — спокойно ответила она.
— Ну, сейчас ты же сможешь обходиться без этого, — грустно произнес Чистов.
— Не знаю, — также грустно ответила Катерина. — Не пробовала.
Они встали.
Владимир Сергеевич привычно взялся убирать посуду.
Катерина взглянула на часы, сжала губы и… тоже стала помогать убирать со стола. Даже протерла его влажной тряпкой, чего на памяти Владимира не делала никогда — постоянно спешила изменять мир.
— Ты и в самом деле готовишься к новой жизни, — усмехнулся он.