Маркиз стиснул челюсти.
— Где она спит, негодяй? В этой собачьей конуре?
— О, я устрою ее с большим комфортом, если мы придем к соглашению.
— Какое соглашение вы имеете в виду? — прорычал маркиз.
Грэгор наклонился вперед, устремив на маркиза напряженный взгляд.
— Для начала я задам вам несколько вопросов. Важно ли для вас такое понятие, как «честь семьи»?
— Как и для любого англичанина, — коротко ответил маркиз.
— А ваша собственная репутация?
Маркиз рассмеялся с издевкой.
— Репутация? Ну уж для вас, Бродоски, это совершенно чуждое понятие.
— И тем не менее, — холодно настаивал Грэгор, — существуют определенные факты, касающиеся... Как вы говорите?.. Ваших супружеских отношений, которые ни один здравомыслящий человек не хотел бы предать огласке.
Евгения побледнела от ужаса. Ей были понятны намеки Грэгора, и она знала, что и маркиз тоже все понял.
— Ради Бога, вы ступили на опасную почву! — мягко произнес ее муж. — Могу ли я полюбопытствовать, как вы получили информацию, на которую намекаете?
— Конечно, — ответил Грэгор с чудовищной усмешкой, — я получил ее из уст вашей жены — вместе с ее поцелуями.
Евгения в ужасе зажмурилась. Откуда маркизу знать, что Грэгор лжет?
Маркиз стоял не шевелясь. Потом ледяным тоном он произнес:
— Чего вы хотите?
Грэгор повернулся к камину и сплюнул в огонь.
— Ваша жена привыкла к роскоши. Она хочет, например, иметь камеристку. Мне понадобятся деньги, чтобы обеспечить для... Ее светлости... привычные для нее условия.
— Продолжайте, — маркиз словно окаменел.
— Все просто, — пожал плечами Грэгор. — Выделяйте деньги на ее содержание. В противном случае детали вашего... не вступившего в силу брака... станут достоянием общественности.
Маркиз стиснул кулаки — по-прежнему сжимая в одной руке перчатки. Но если у него и было желание ударить Грэгора, он смог сдержать себя.
— Моя жена участвовала в составлении этого милого плана?
Грэгор закинул руки за голову и зевнул.
— Ваша жена? У нее нет ни вкуса, ни склонности к делам подобного рода.
Евгения была рада, что Грэгор, по крайней мере, не впутал ее в свои махинации. Но эта радость растаяла после его следующего замечания.
— Почему бы вам не уплатить — и дело с концом? Что будет знать общество? Что ваша жена сбежала с художником. Во всем будет виновата именно она.
Маркиз повернулся и, прищурившись, взглянул на Грэгора.
— Моя жена не знает, что ее имя замарано подобным образом?
— Совершенно верно.
— И она не хочет увидеться со мной, чтобы сказать мне это в лицо?
— Совершенно верно.
Маркиз подошел к окну. Он стоял спиной, и Евгения осмелилась открыть дверь чуть шире. Его высокая прямая фигура четко вырисовывалась на фоне окна, залитого лунным светом. Он откинул голову назад, как будто всматривался в ночное небо, где тысячи звезд горели как крошечные бриллианты. Как бриллианты, которые маркиз дарил ей от чистого сердца, потому что любил ее. Эти бриллианты забрала Бриджит, чтобы финансировать их побег.