— Надеюсь, он отблагодарил вас?
— Да. И очень щедро, скажу я вам. Окончив Оксфорд, он предложил мне работать на него. Сказал, что любит повеселиться, не собирается менять свой образ жизни и ему было бы спокойнее, если бы кто-то его подстраховывал.
— Но вы не согласились на его предложение?
— Просто я хотел вернуться в театр. Ведь я был актером. Настоящим актером. Шекспир и все такое. Я прославился ролью Макбета.
Берти придал своему лицу трагическое выражение и, пристально глядя на вытянутую вперед руку, продекламировал:
— Что предо мной? Кинжал?
— Знаете, — сказал он уже нормальным голосом, — я прославился в основном тем, что ронял кинжал.
Карина засмеялась.
— Как от трагика толку от меня было мало, — продолжал Берти. — Я больше был склонен к клоунаде, мог спеть любую песню.
Он запел:
— Когда я был маленьким-маленьким мальчиком, тоскливые ветры и дождь были вместе со мной...
— Фесте из «Двенадцатой ночи», — сразу угадала Карина.
— Правильно. Вы знаете Шекспира. Чудесно.
— Да, я знаю эту пьесу. Однажды я видела ее постановку в Лондоне.
Ее голос стал тише, будто унесся вдаль, когда она вспомнила тот вечер и истекающего кровью пылкого юношу, лежащего в ее объятиях. Врач тогда сказал, что раненый должен выжить, но Карина так никогда и не узнала, остался ли он в живых.
— Я всегда считала, что это грустная песня. «Дождь идет каждый день...» Когда Фесте пел эти слова, чувствовалось, что он никогда не бывает весел.
— Именно так я и старался играть эту роль, — торжествовал Берти. — За улыбкой клоуна скрывается боль.
— Но если вы так любили сцену, почему же ее оставили?
— Она оставила меня, — Берти меланхолично вздохнул. — Работы было мало. Поэтому я брался за все что угодно. Вот так я и стал слугой в колледже. Я упорно трудился. За счет чаевых мне удалось скопить немного денег, и я стал подумывать о том, чтобы вернуться на сцену. Я рассказал об этом герцогу, когда отклонил его предложение. Он рассмеялся и решил помочь мне начать собственное дело, дал двести фунтов.
— Так, значит, «Красавицы Берти» обязаны своим существованием герцогу?
— В какой-то мере да, хотя «Красавицы Берти» были тогда еще только в проекте. Сначала мы пели дуэтом с одной леди под фортепьяно. У нас очень хорошо получалось. Я даже подумывал о том, чтобы сделать наше партнерство постоянным во всех смыслах. Но, к сожалению, она сбежала с одним тромбонистом. Это был поистине печальный для меня день.
— Бедный Берти, — сказала Карина, не в силах, однако, сдержать улыбки.
— Пришлось снова искать партнеров. В конце концов я остановился на сестрах-близнецах. Их нельзя назвать блестящими исполнительницами, но они были совершенно одинаковы и делали абсолютно все синхронно.