Давина сидела за туалетным столиком, подперев голову рукой. Перед ней лежали листы белой бумаги, по которым она в задумчивости водила пером.
— Давина? — окликнула ее Регина.
Давина подняла глаза.
— О, Регина. Ты приехала.
Регина не стала обижаться на это более чем прохладное приветствие. Она энергично прошла в комнату, положила перчатки на полку у зеркала и начала аккуратно доставать шляпную булавку.
— Ну и поездка! Пришлось всю дорогу слушать жалобы миссис Крауч. Я вообще не хотела ее брать с собой, но тогда, сама понимаешь, мне пришлось бы ехать в отдельной карете. Хотя с герцогом мне все равно особо не удалось поговорить — он, как только трогается в путь, тут же засыпает. Представляешь, он даже на лошади верхом засыпает. Что ж, по крайней мере ему повезло уже в том, что он не слушал брюзжание миссис Крауч.
Продолжая в таком же беззаботном духе, Регина тем не менее внимательно рассматривала отражение сестры в зеркале. Когда она обратила внимание на листы бумаги, глаза ее слегка прищурились.
— Что это за лица, дорогая?
Давина посмотрела на свои рисунки.
— Это? О, это... цыгане.
— Цыгане? — удивилась Регина. Она взяла верхний лист, чтобы получше рассмотреть. — Скорее, цыганки. А что это за надпись... «Эсме»?
— Это... имя. Цыганское.
— Ах, так ты делаешь наброски для портрета? Но ведь лица все разные.
- Да.
— Значит, это портрет не живого человека, а воображаемого? Что за глупый вопрос! Конечно, воображаемого, где же ты могла встречаться с настоящими цыганами!
— Она... не воображаемая, — медленно сказала Давина. — Просто я... ее никогда не видела.
Регина замерла с листом бумаги в одной руке и шляпной булавкой в другой.
— Тогда зачем же ты, скажи на милость, хочешь нарисовать ее?
— Просто... просто я хочу знать, как она выглядит.
Регина сняла шляпу и вколола в нее булавку.
— Давай разберемся. Ты пытаешься нарисовать портрет цыганки, которую никогда не видела, потому что хочешь узнать, как она выглядит?
- Да.
— Ну, дорогая, ты действительно не от мира сего. Надеюсь, в присутствии моего жениха ты не станешь показывать свою оригинальность. Ты будешь вести себя comme il fault[1], когда встретишься с ним,
— Я бы не хотела с ним встречаться, — откровенно призналась Давина. — Мне сейчас не хочется никого видеть.
— Давина, что с тобой? — наконец спросила сестру Регина, перейдя на мягкий, доверительный тон.
Глаза Давины наполнились слезами, когда она ответила.
— Я не могу тебе сказать. Но если бы я знала... как она выглядит... эта Эсме... наверное, мне было бы легче.
Регина задумалась: что бы могла означать подобная одержимость Эсме.