— Ты… Наконец-то!..Я шла на станцию… Это письмо тебе, — она разжала руку, уронив конверт. Бумага разбухла от крови. Кровь пропитывала и снег, и деревенский платок. — Теперь все будет хорошо… Только не выпускай меня. Не выпускай никогда… Миша…
— Быстро уходи! Уходи к своим, я приказываю! — крикнул Мишель застывшему рядом Полю. Подняв Анну, он понес ее к машине. — Здесь должна быть больница! Тебя спасут, тебя непременно спасут, девочка…
Окровавленный конверт, оставшийся на дороге, старательно забеливал снег…
— Больница была уже не нужна. Анна не дышала, — Вера с трудом вынырнула из тяжкой мглы своего видения.
Глеб молча выпил стакан вина и долго молчал, обхватив руками голову.
Заговорил он глухим, блеклым голосом:
— Михаил поехал к Николаю Гавриловичу. С мертвой Анной на заднем сидении. Ему уже нечего было бояться. Ему нечего было терять…
— Он торопился уйти. Уйти к ней, — тихо произнесла Вера.
…Николай Гаврилович, он же — Жако Буссен, в шелковом халате и удобных меховых шлепанцах слушал по радио джаз и выпивал в одиночестве свой любимый коньяк. Мирный отдых уставшего буржуа, если бы не поминутное поглядывание на часы и опасный блеск в бегающих глазах. Когда стрелки показали 7 часов 30 минут, раздался, наконец, долгожданный звонок.
Мсье Буссен сорвал трубку: — Что? Ну что, говори скорей, черт побери! Все получилось? Сделка состоялась?
— Еще как! Порядок. Точно по расписанию, — прозвучал в трубке спокойный голос.
— Уверен? Смотри, если… — все еще нервничал Жако Буссен.
— В таких делах я не ошибаюсь. Гонорар получил. Мы в расчете, шеф. Имейте меня в виду, когда загуляет следующая куколка.
Николай Гаврилович бросил на рычаг трубку, брезгливо отер о халат руку, снова опустился в кресло, прислушался. Ждать пришлось не долго. В тишину квартиры ворвался звонок.
Николай Гаврилович не спеша вышел в переднюю и вскоре вернулся в комнату с Мишелем. Несколько секунд мужчины смотрели друг на друга молча. Пистолет Мишеля был направлен в грудь резидента.
— А как, как я должен был поступить? — вспыхнул поддельной яростью Николай Гаврилович. — Вернер пытался завербовать ее! Я что, должен был ждать, пока немцы возьмут ее и заставят работать на своих? А это значит — погубить тебя и всю сеть! Да жестоко! Жестоко! А разве мы играем в невинные игры? Война — гнусная и кровавая штука. — Он налил коньяк в две рюмки. — Выпей и успокойся, Миша. Да опусти пушку, дружище! И подумай, чего ты бесишься? Она же немка! Сколько наших баб и детей уничтожили ее родственнички, ты прикинул? Мы живем по законам военного времени: зуб за зуб, кровь за кровь! Я действовал ради великих целей. Я защищаю мир, родину, добро! Я в ответе за наше дело!