— Алло… Ты слышишь? Куда пропал, Жанни? Все думают, что ты уехал из города.
Он откашлялся и старательно подбирая слова, сообщил:
— У меня кое-что произошло, Дикси.
— У меня тоже, — она сразу поняла, что имел ввиду Жан — наверняка, он влюбился в другую. И Дикси неудержимо захотелось рассказать про «роман» с Куртом. Именно про роман — захватывающий, волнующий.
— Но он женат к несчастью. Ничего нельзя изменить, — завершила она свой торопливый доклад.
— А у меня все не так уж романтично. Но тоже — ничего нельзя изменить. — Жан засмеялся.
— Понимаю, понимаю. Она экономист?
— Нет, скорее… Скорее врач.
— Выходит телефонным рандеву пришел конец, — вздохнула Дикси. — И никто не напишет теперь за меня курсовую работу.
— Извини, дорогая… Прости меня — я оказался совсем, совсем не тем, кто нужен тебе даже в качестве радио. Я… мне… а, это не важно!.. «Прощай и помни обо мне», — после затянувшейся паузы шутливо прогудел он слова шекспировского призрака. И растворился в коротких гудках.
Повесив трубку, Дикси долго сидела в задумчивости, пыталась оценить свою потерю. Поняла вдруг, что по особому, как-то отвлеченно, книжно что ли, любила Жана. Да, именно — любила. А если и мечтала о неком идеальном любовнике, то он непременно был воплощением телефонного Жанни. Ей захотелось рассказать ему правду: про Курта, про свое одиночество и боль расставания с ним. Палец набрал несколько цифр, но рука опустила трубку. Зачем все это теперь, к чему? Как горько потом жалела Дикси, что не сказала своему странному возлюбленному последних слов…
Сквозь полудрему Дикси слышала мягкий говор индуса, рассказывающего о местных достопримечательностях, но так и не смогла разомкнуть век.
Ее разбудил аромат свежего кофе. Автобус стоял на маленьком песчаном плато, возвышающемся над бурным океаном зелени. Огромное дерево с глянцевой листвой приютило «мерседес» в своей короткой тени и путешественники уже расположились на травке, приступив к походному завтраку.
К Дикси с двумя дымящимися пластиковыми стаканами в руках пробиралась гримерша Вита — яркая сорокалетняя итальянка с цыганскими украшениями в ушах и на шее. Наверно она вообразила себя соблазнительной Кармен, одев алую блузку с огромным вырезом и пеструю сборчатую юбку.
— Правильно делаешь, что осталась здесь. Снаружи адское пекло! К нашему автобусу невозможно притронуться. Сол обжег руку.
— Она широко улыбнулась ярким, свежеподкрашенным ртом и протянула кофе Дикси.
— Спасибо, Вита, — Дикси улыбнулась в ответ, чувствуя, что женщина явно старается завоевать ее расположение.