— И что потом делать с этими глупостями? Подумаешь — откровения! Дама развлекается с любовником или любовниками!
— Ну, не просто дама, а Дикси Девизо, которую все помнят, или уж наверняка вспомнят. И любовников можно подобрать по своему собственному сценарию. Кто там у тебя в бой-френдах?
— Не знаю, подумаю. И этот «шедевр» появится на экранах?
— Да, но как бы вопреки твоему желанию. Разгорается скандал, тебе платят колоссальный штраф за нарушение прав личности. А на самом деле, ты дашь подписку, что согласна на съемочный эксперимент. Все остальное будет уже делом техники. В общем, ты отчаянно набрасываешься на мерзавцев, выставивших на обозрение твое «грязное белье» и этим только подогреваешь страсти. А тем временем, кинокритики убеждаются, что это не простая возня в дерьме, а новый, обалденно-глубокий прием киноискусства. — Сол, сюрпризно улыбнувшись, чокнулся с моим пустым бокалом и отхлебнул виски.
Я призадумалась:
— Ты правильно понял, что неудачница Дикси махнула на себя рукой, точно высчитал, что сижу без копейки… Мне, право, вовсе себя не жаль. Но почему-то такое ощущение, что втягиваюсь в гадкое дело. Что будут бить. А ведь я живая… И так бывает больно, так больно — вот здесь, под косточкой на груди…
Мои глаза наполнились слезами от жалости к себе, и Сол как-то сник. Казалось, он был готов бежать отсюда без оглядки, умоляя меня отказаться от контракта. Когда он наспех засунул в рот последний кусок отбивной, я вцепилась в рукав его неизменной джинсовой куртки:
— Посиди еще. Если хочешь, переночуй.
— Эх, Дикси! Ну что это у тебя все как-то с вывертом, с зигзагом… Наверно поэтому наш главный теоретик так за тебя и уцепился. Сам-то он о-очень заковыристый чудило, все норовит наизнанку вывернуть. Подонок, но ведь умница! В его идее о художнике, выворачивающем всего себя — свою душу, потроха, есть какая-то жестокая правда! — Сол двинул кулаком по столу, звякнули бокалы, скрипнул отодвинутый стул. Барсак возвысился во весь свой мизерный рост и протянул мне руки. — Знаешь, детка, я иногда чувствую, что и сам могу зайти очень далеко ради «живого нерва» на пленке. «Все на продажу» — девиз шизанутого гения. Но чем торговать, когда уже заложены и перезаложены последние ценности?.. А вдруг Шеф и в самом деле вынюхал золотую жилу?
— А ведь ты чего-то боишься, Сол. Такую речь Барсак способен произнести только от страха. Так в чем там дело, давай начистоту, дружище!
Сломон подсел ко мне поближе и обнял за плечи. Несмотря на выпитое виски он был непривычно серьезен.
— Сам не пойму, в чем заковырка. Ну, буду снимать тебя втихаря в разных приятных ситуациях… Ну, получишь ты аванс в 5000 баксов, почудишь с друзьями… Ну, допустим, плюнет тебе в лицо потом один из них, самый стеснительный… Не знаю… Вроде все чисто. Вот где самое дерьмо — не пойму!