Пока же…
Пока что ему вообще не хотелось думать ни о чем таком. Ему хорошо, на душе – благодать, в теле – нега. До раздела ли ему имущества с женой, которую вот уже несколько дней он считал бывшей?!
– Нет, Владик, как-то мы с тобой не так поступаем, – опечалилась окончательно Сонечка, встала из-за стола и начала собирать тарелки. – Вдруг она в беде, а мы…
– Ну в какой беде, Соня?! В какой беде? Она сорвалась по чьему-то звонку из дома, отключила телефон, не возвращается и… Может, у нее роман?
– Все равно! – настырно повторила Сонечка, тряхнула взлохмаченной головкой, с грохотом поставила тарелки в раковину, пустила воду. – Все равно, ты должен пойти в милицию и заявить о ее пропаже.
– Здра-а-асьте!!! – Ковригин фыркнул и даже рассмеялся. – Меня пошлют, и правильно сделают!
– Почему?
– Потому что я сам не живу дома и не могу знать, появлялась ли там она или нет – раз. Потому что я ушел к другой женщине, Ленке может быть об этом известно, и по этой причине она не отвечает на мои звонки, – два.
Он наморщил лоб, припоминая, что должно быть третьим. Но Сонечка отвлекла его. Она закрыла кран, вытерла руки и с просветленным лицом повернулась к нему.
– Вообще-то резонно, – согласилась она.
Обняла его, прижалась к нему всем телом, разве вспомнишь, что там было под третьим номером? Он тут же почувствовал всю ее – податливую, горячую – под тонкой батистовой ночной сорочкой, которую она еще не успела сменить на дневной костюм. Тут же потянул сорочку вверх, стянул через ее голову, бросил куда-то. Подхватил Сонечку на руки и потащил обратно в комнату.
Опоздать на работу он не боялся, он же был теперь хозяином. Хозяином всего: своей фирмы, своей жизни, хозяином этой женщины, которую тоже считал своей – по праву.
Они опоздали на полчаса. Сразу разошлись по кабинетам. Пару раз он звонил ей потом. Так, ничего существенного, чмоки-чмоки и все такое. Она тоже три раза позвонила, шумно дыша в трубку и переводя на человеческий язык причину их утреннего опоздания. В результате у него отнялись ноги, налившись тяжестью, забухало сердце, и он пригрозил ей: вызовет ее сейчас к себе и запрется с ней на полдня.
Потом ему все же удалось немного поработать, он выпил кофе, съел пару конфет и сладкую булочку с изюмом, которые предложила ему его молчаливая секретарша. И даже удалось вспомнить, по какой третьей причине он не заявляет о Ленкиной пропаже никуда.
В милиции сразу скажут, что еще трое суток не прошло с момента исчезновения его жены и заявление посему принято быть не может.
И еще…
Очень уж ему не хотелось, если честно, снова встречаться с представителями органов правопорядка. Помнил Влад, очень хорошо помнил, какими нехорошими вопросами пытал его безликий следователь Рыков! Какими противными взглядами вгрызался в его душу и все выворачивал ее, выворачивал наизнанку. Мотивы искал, сволочь! А если он теперь о Ленкином исчезновении заявит, то тогда вообще…